Год Рамзана

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Все последние пятнадцать лет были для Чечни временем постоянного «переосмысления истории». То, что еще вчера здесь называлось «мятежом», сегодня именовалось «революцией», а завтра снова «переворотом». Вчерашнее «настоящее руководство» республики сегодня было «коллаборационистами», чтобы завтра снова стать «легитимным».

По этой причине подобная насыщенность «историческими сдвигами» каждый год превращала в переломный и важный для будущего Чечни. Естественно, что и прошедший 2005-й стал для республики очередным историческим годом — по нескольким причинам.

Во-первых, случилась полная победа политики так называемой «чеченизации» войны в Чечне, заключавшаяся в том, чтобы борьбу с вооруженными и не очень сторонниками чеченской независимости вести силами самих чеченцев. Последним ее пунктом стали выборы парламента Чечни, после которых формирование новых ветвей власти в республике было завершено. Военный аспект «чеченизации» был реализован еще раньше — после создания собственно чеченских силовых подразделений и передача им полномочий по борьбе с боевиками (вплоть до того, что уже был проанонсирован отказ от применения российской стороной военных на контрактной основе — это подразумевает, что собственно чеченских формирований достаточно для обеспечения безопасности новой власти).

Во-вторых, произошел полный отказ от возможности мирных переговоров с ичкерийцами, сохранявшейся до последнего времени. Гибель Аслана Масхадова в марте 2005 года лишила, прежде всего, Запад возможности поднимать эту тему. В случае возобновления попыток таких разговоров Кремль легко заявляет о невозможности переговоров с террористом Шамилем Басаевым, и либо отрицает наличие у иных ичкерийских лидеров уровня легитимности Масхадова, необходимого для ведения переговоров, либо причисляет их к тем же пресловутым террористам.

В-третьих, произошло усиление в республике позиций собственно чеченского руководства, что особенно заметно по уровню лоббирования республикой Договора по разграничению полномочий между официальными Грозным и Москвой. Подобное усиление дало повод говорить российским аналитикам о возникновении в Чечне так называемого «системного сепаратизма». Этот термин был придуман политологом Сергеем Маркедоновым для отделения боевиков как носителей «несистемного сепаратизма», от «сепаратистов системных» в лице представителей республиканской политической элиты. Термин подразумевает, что последние сумели выстроить систему госуправления в Чечне таким образом, чтобы, оставаясь в составе России, республика фактически оказывалась вне российского права. Здесь, кстати, можно говорить, о наличии прямой связи между «системным сепаратизмом» и «чеченизацией» конфликта.

Но, несмотря на все это обилие исторических изменений в этом году в Чечне, хотелось бы отметить, прежде всего, сдвиги в общественном сознании жителей республики по отношению к вице-премьеру Чечни по силовому блоку Рамзану Кадырову, а также к памяти его отца — экс-президента республики Ахмата Кадырова.

С Кадыровым-старшим все достаточно однозначно — даже вчерашние противники признали его харизматичность как лидера, сторонники же, создав культ личности вчерашнего вождя (вплоть до возведения памятников, переименования улиц и создания музеев), используют его популярность в целях легитимизации и даже героизации своей собственной деятельности.

Рамзан же перестал быть просто «страшилкой» для большинства населения, каким был несколько лет назад, оставаясь сейчас таковым лишь в отчетах правозащитников. Он стал примером для подражания огромного количества чеченской молодежи, поскольку, будучи примерно их ровесником, добился огромного влияния на республиканском и общероссийском уровнях. И даже люди постарше иногда одобряют его методы, как, например, с недавним восстановлением проспекта Победы — центральной улицей Грозного, когда, по некоторым данным, люди Рамзана обложили неофициальным «налогом» всех мелких и средних торговцев, чтобы на полученные деньги восстановить центр.

Часть обывателей начинает верить Рамзану Кадырову безоговорочно — он говорит на понятном им языке, другие морщатся и стыдятся его публичных высказываний, но при этом иногда не прочь получить его покровительство под свои идеи. А те из них, кто поизворотливее, даже рады этому — легче будет вытащить деньги, считают они.

Если год-два назад Рамзан Кадыров внушал большинству жителей Чечни опасение, приводящее к ненависти или, по меньшей мере, к некоему неприятию в отношении него, то сегодня это скорее чувство из разряда «боятся, значит уважают». Рамзан Кадыров по-прежнему внушает опасения, но уже со знаком «плюс».

Это, конечно, парадокс, но имеющий четкие и исторические, и нынешние параллели. Сталин и Путин отбирали свободы, взамен обещая безопасность — и люди радовались и радуются такому покровительству. То же самое делает и Рамзан.

Многие аналитики предсказывали и продолжают предсказывать Рамзану Кадырову отсутствие политического будущего, называя его лишь «временщиком» и исполнителем «грязной работы» по устранению Шамиля Басаева и подавлению сепаратистских движений в Чечне. Разумеется, от случайностей не застрахован никто — Рамзан Кадыров может погибнуть и от несчастного случая, и в случае целенаправленного покушения на него. Но пока нет никаких предпосылок к тому, что Кремль захочет отказаться от него в ближайшее или отдаленное время. Скорее, наоборот, его может ждать повышение.

И в таком случае, может быть, неспроста сегодня Рамзан Кадыров называется единственным в регионах самостоятельным публичным политиком, или, как сейчас модно говорить, политическим актором, в России после Владимира Путина.

Конечно, пресловутый возраст 29-летнего Кадырова, который ранее аналитики называли причиной того, что Рамзан не стал президентом Чечни, не позволит решить проблему «преемник-2008» - по закону баллотироваться в президенты России может лишь гражданин, достигший 35 лет. Но если заглянуть в более глубокое будущее, то возможно через некоторое время и будет поднят вопрос о Рамзане Кадырове, как о возможном президенте России. Тем более, что подобное назначение позволит решить несколько общероссийских проблем.

Во-первых, оно сохранит преемственность нынешней политики Кремля — красиво называемой Сурковым «суверенной демократией», поскольку Рамзан Кадыров — лидер, несомненно предпочитающий авторитарные методы правления. Конечно, для обеспечения этой преемственности будет необходимо сохранение при новом президенте старой команды из советников и помощников, включая того же Суркова.

Во-вторых, будет найдено некое компромиссное решение для сохранения территориальной целостности России и самоидентификации ее жителей. Если страну возглавит представитель нетитульной национальности и более того, Северного Кавказа, то отпадут разговоры о возможности его отсоединения от России и не нужно будет ломать голову над необходимостью продумывания национальной политики. Чеченец — президент России — вот вам, господа скинхеды и европарламентарии.

У меня нет никакой убежденности, что именно так все и произойдет, но то, что рано или поздно такой вариант будет рассматриваться, весьма возможно. Вполне вероятно, что даже возникнут инициативные группы по выдвижению Рамзана Кадырова в президенты России, но получение ими официальной поддержки будет зависеть как от общероссийской ситуации на тот момент, так и от характера действий Рамзана. В том случае, если в России будет продолжать действовать установка на установление жесткоцентрализованной исполнительной власти, а Рамзан зарекомендует себя лидером, способным эффективно управлять республикой и получать при этом поддержку в массах, то не исключено, что одной из кандидатур в президенты-2012 станет именно он.

Тимур Алиев

Опубликовано 11 января 2006 года