"Да не хочу я с вами разговаривать..."
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
15 апреля в Замоскворецком районном суде Москвы, в зале № 203, несколько десятков человек ждали чуда - явления следователя Кальчука. Владимир Ильич Кальчук - царь и бог нордостовцев - бывших заложников и членов семей погибших в "Норд-Осте". Уже 30 месяцев (именно столько прошло после "театрального" теракта в Москве) Кальчук - руководитель следственной бригады Московской городской прокуратуры. В его руках - правда о трагедии, и от него жертвы ждали и ждут хоть какого-то известия об обстоятельствах гибели своих родных.
Но Кальчук закрыт и малодоступен - о нем ходят сотни рассказов, как и кого из нордостовцев он оскорбил, а правдой так и не поделился. Наконец судья Замоскворецкого суда Ирина Васина, рассматривая жалобу заложницы Светланы Губаревой (потеряла на Дубровке 13-летнюю дочку Сашу Летяго и мужа-американца Сэнди Букера) на бездействие следствия, официально вызвала следователя Кальчука для допроса в ходе судебного заседания.
Естественно, имея в виду, что Кальчук просто не посмел бы тут отмалчиваться и люди узнают часть правды. Подобное произошло впервые за 30 месяцев после "Норд-Оста" - все предыдущие судьи отказывали всем предыдущим нордостовцам с жалобами на необъективное расследование. (Та же Губарева до сих пор не знает, как умерли ее близкие, как и кто оказывал им помощь.)
Конечно, и 15 апреля чудо могло пройти мимо. Но господин Кальчук явился. И посмел все, что смел раньше. По полной программе. Вот как это было. Действующие лица: Светлана Губарева - потерпевшая. Каринна Москаленко и Ольга Михайлова - ее адвокаты. Представитель прокуратуры Москвы - Елена Левшина. Судья - Ирина Васина.
Начинала Каринна Москаленко, руководитель Центра международной защиты:
- Прежде всего хотела бы узнать ваше мнение общего характера. Считаете ли вы расследование полным, объективным...
СУДЬЯ: Вопрос снимаю. Вы просили допросить следователя только, ответил или нет он на ходатайство Губаревой от 16 сентября 2003 года. Вот и спрашивайте в рамках этого.
МОСКАЛЕНКО: О других видах бездействия нельзя спрашивать?
СУДЬЯ: Нет. Только в рамках этого ходатайства.
МОСКАЛЕНКО: Получали ли вы или другие члены следственной группы ходатайство Губаревой?
КАЛЬЧУК: Я не помню. Там столько было бумаг. Даму потерпевшую я помню. (Читает протянутый Москаленко текст ходатайства.) Да, видел вроде...
МОСКАЛЕНКО: Губарева утверждает, что вы проявили бездействие, - в ходатайстве были конкретные вопросы, на которые не последовало ответов.
КАЛЬЧУК: Это ее проблемы. Я посчитал, что в моих постановлениях есть все. (Речь о постановлениях следственной группы об отказе в возбуждении уголовного дела против сотрудников спецслужб, применивших газ, и по факту неоказания медицинской помощи заложникам. - А.П.)
МОСКАЛЕНКО: Но из постановлений так и неизвестно, как и где умерли двое близких Губаревой людей...
КАЛЬЧУК: Один. Букер ей был никто. Насколько я знаю.
СВЕТЛАНА (уже плачет): Он был мне муж.
КАЛЬЧУК (усмехаясь): Насколько я знаю, нет. У потерпевших вечно эти вопросы... Привлечь всех, кого только можно.
МОСКАЛЕНКО: Я просто повторю те вопросы, которые задавала в том ходатайстве Губарева, они для нее очень важны. "Когда и где наступила смерть Летяго Александры? В больнице? В зале?".
КАЛЬЧУК (раздражен, переходит на блатные интонации): Ну че мы будем опять толочь... У меня много таких. Ну где наступила смерть Летяго? Да не помню я.
МОСКАЛЕНКО: Но Губарева утверждает, что вы просто не установили место смерти ее дочери... Согласитесь, этот вопрос, как и другие, не может лично для нее остаться неотвеченным. Другой вопрос: установила ли следственная группа вещество, которое было применено спецслужбами во время штурма?
КАЛЬЧУК: Я основывался на официальных экспертизах. Там не было написано ни о каком газе. Это все СМИ.
МОСКАЛЕНКО: Но тогда почему на 13-й странице вашего постановления говорится, что применение налаксона (сильнодействующий медицинский препарат, применяемый для блокировки наркотиков при лечении наркоманий опийного типа. - А.П.) не сыграло существенную роль в состоянии жертв?
КАЛЬЧУК: Чёй-то вы "почему" да "почему"! Потому что это вещество потерпевшие постоянно употребляли. (Необходимое пояснение к этому принципиальному заявлению следователя: он утверждает, что раз практически у всех 129 погибших заложников в крови было обнаружено "неидентифицированное химическое вещество", значит, они употребляли наркотики. - А.П.)
МОСКАЛЕНКО: А следствие делало свои запросы, чтобы идентифицировать вещество?
КАЛЬЧУК: Че вы меня тут будете учить? Что вам еще надо? Я больше ничего вам говорить не буду!
МОСКАЛЕНКО: Но вы же перед судом.
КАЛЬЧУК (уже покрикивая): Не буду отвечать. Экспертиза говорит: не было вещества - значит, не было.
МОСКАЛЕНКО: Объясните для протокола, быть может, это тайна следствия?
КАЛЬЧУК (сдержанно, когда для протокола): Да, это тайна следствия. А оно продлено до 19 июля.
МОСКАЛЕНКО: Могут ли появиться к 19 июля основания, что вы измените свое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников спецслужб, применивших газ?
КАЛЬЧУК: Нет. Не могут.
МОСКАЛЕНКО: Но в этом постановлении, я опять напомню, вопросы о месте и времени смерти Саши Летяго места не нашли.
КАЛЬЧУК: Че там? Я вопрос чёй-то не понял? Я такой тупой, что не пойму.
МОСКАЛЕНКО: Хорошо, я помогу вам. Как так произошло, что Саша Летяго погибла? Где она оказалась после штурма? Это не раскрывает ваше постановление.
КАЛЬЧУК: Я больше вам ни на чего отвечать не буду. Встану - и буду молчать.
МОСКАЛЕНКО: Седьмой вопрос ходатайства к вам Губаревой был: почему к Сэнди Букеру была вызвана бригада врачей в 8.30, то есть только через два с половиной часа...
КАЛЬЧУК (перебивая): Не буду отвечать.
МОСКАЛЕНКО: Но вы обстоятельства смерти потерпевших изучали?
КАЛЬЧУК: Я больше с вами на эту тему говорить не хочу.
МОСКАЛЕНКО: Но вы же в суде. Вы не отвечаете суду...
КАЛЬЧУК (откровенно хамит): Да, не отвечаю.
МОСКАЛЕНКО, обращаясь к судье: Прошу обеспечить ответ на вопрос, который особенно важен для Губаревой. Сэнди Букер умер же...
Прокурор Левшина откровенно улыбается.
МОСКАЛЕНКО взрывается: Как прокурор может смеяться над этим? Это кощунство.
ПРОКУРОР (тут же): Прошу сделать замечание адвокату за некорректное поведение. (Первое такое требование представителя "гособвинения", функция которого - защищать в процессе прежде всего интересы жертвы. Ни до, ни после, сколько бы Кальчук ни хамил, прокурор безмолвствовала. - А.П.)
СУДЬЯ: А как я могу "обеспечить"?
КАЛЬЧУК (ухмыляется и подсказывает судье): Это - заставить меня говорить.
СУДЬЯ - АДВОКАТУ: Я не понимаю смысла терзания следователя здесь. За что вы его терзаете?
МОСКАЛЕНКО: Людям нужны конкретные ответы на вопросы, почему погибли их близкие.
КАЛЬЧУК (хотя ему судья слова и не давала): Говорить больше не буду - ничего от меня не получите. И не приду сюда больше. Не хочу.
Судья дает право задать вопрос Губаревой.
ГУБАРЕВА: Вы не подвергаете сомнению результаты экспертизы по газу?
КАЛЬЧУК: Вы меня втягиваете в дискуссию. Чтобы СМИ все записали - вон они там сидят. Меня вызвали, чтобы поиздеваться надо мной.
ГУБАРЕВА: Вы напрасно считаете, что мне доставляет удовольствие вновь и вновь возвращаться к обстоятельствам смерти моих близких...
КАЛЬЧУК: Я больше не приду. И отвечать не буду. И не надо мне передавать ваши вопросы.
МОСКАЛЕНКО: Но ваше постановление не отвечает на вопросы, главные для потерпевших! Мы тут именно по этому поводу.
КАЛЬЧУК: Ну и что?
Владимир Ильич удаляется.
Отечественная судебная практика безжалостна к жертвам. Как и следствие, хотя оно и задумано в пользу жертв. Это и продемонстрировала в суде связка Кальчук-Левшина-Васина. Кальчук ни на секунду не опасался судебных санкций. Он был уверен: их быть не может. Сейчас мы опять на том витке спирали нашего развития, где силовики - это и есть государство, новый Советский Союз. Они действуют без всякой оглядки на все остальные институты, и те стремительно деградируют. Столь вызывающее поведение госслужащего в суде возможно, только если общая картина адекватная - Кальчуку ТАК позволено. Сегодня. Весь вопрос: что МЫ позволим ИМ завтра?
P.S. Следующее заседание по делу Светланы Губаревой - 25 апреля в 15 часов в Замоскворецком суде Москвы.
Анна Политковская
Опубликовано 18 апреля 2004 года
источник: "Новая газета"
-
02 декабря 2024, 17:37
-
02 декабря 2024, 14:11
-
02 декабря 2024, 13:54
Силовики заявили о предотвращении серии терактов в Дагестане
-
02 декабря 2024, 13:52
-
02 декабря 2024, 13:47
-
02 декабря 2024, 13:30