Беслан после терракта. Кошмар продолжается

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Ведущий - Матвей Ганапольский

М. Ганапольский: Программа "Своими глазами". Я приветствую мою коллегу Татьяну Пелипейко. Добрый вечер, Таня.

Т. Пелипейко: Добрый вечер.

М. Ганапольский: Ну и наша основная гостья - это корреспондент московского бюро газеты "Liberation" Лорэн Милло. Лорэн, здравствуйте.

Л. Милло: Здравствуйте.

М. Ганапольский: Чуть ближе к микрофону, если можно. Лорэн понимает по-русски, но русский ее, как она считает, недостаточно хорош, поэтому Танюша будет нам помогать. Ну вот, на сайте Inopressa.ru мы заинтересовались статьей "Яд слухов отравляет обстановку в Беслане". Я должен сказать, что нас в Беслане слышат, и эту передачу слышат. И вообще, мы очень сочувствовали и, как нам казалось, чем могли, во всяком случае информацией, помогали бесланцам в их трагедии. Ну вот сейчас прошло определенное время и Лорэн там побывала, в Беслане. Ну и я хотел, чтобы вы рассказали, как вы приехали, что вы там увидели. Вот, давайте, начнем с самого начала. Я напоминаю радиослушателям, что вот сейчас этот час - с 22 до 23, он интерактивный, поэтому добро пожаловать, вот тут и телефоны звонят вообще, наверное, вас что-то спрашивать будут. 203-19-22 - это будет эфирный телефон, и 974-22-22 абонент "Эхо Москвы" - эфирный педжер. Чуть позже. Давайте, Лорэн немного нам расскажет, а потом перейдем к телефонам.

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Я сама просила редакцию своей газеты, чтобы меня вновь направили в Беслан, потому что я там была в сентябре, когда было взятие заложников. Конечно, для меня, как для всех журналистов там, большим потрясением было все происходящее. И я хотела вернуться для того, чтобы увидеть и как семьи переживают свое горе, свой траур, и как город старается преодолеть то, что произошло. И, поскольку я там уже была, то с несколькими семьями я была знакома, даже, наверное, это ощущается как уже дружба с ними. И вот что тогда нас, всех журналистов, потрясло во время этих событий в Беслане, что люди, несмотря на трагедию, которую они переживали, они были настолько гостеприимными, и так хорошо принимали нас, и были настолько к нам внимательны. И вот эти люди, с которыми я поддерживала контакт, они мне и рассказали, насколько тяжела обстановка в городе: что там обвиняют друг друга, ищут виновных и именно поэтому также мне хотелось вернуться туда, чтобы все-таки
  увидеть это своими глазами.

М. Ганапольский: А что значит "обвиняют"?

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Действительно, то, что меня поразило там сейчас, это как раз то количество слухов, которые ходят по городу и, действительно, эти взаимные обвинения. Например, родные жертв, близкие родственники или дальние родственники, они, например, обвиняют преподавателей школы. Обвиняют в том, что те либо сотрудничали с исполнителями теракта, либо просто в том обвиняют, что они выжили, тогда как их дети, дети обвинителей погибли. И, вот, например, действительно, директриса этой школы, это замечательная в своем роде женщина, которой 72 года и которая всю свою жизнь посвятила преподаванию...

М. Ганапольский: Лидия Цалиева, да.

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): ...всю свою жизнь посвятила детям, ее обвиняют чуть ли не в том, что она была прямой сообщницей террористов. И, конечно, для любого, кто находится далеко, кто, например, здесь, в Москве, такие обвинения кажутся смехотворными и несерьезными, но там подобные разговоры и подобные слухи, они действительно отравляют атмосферы.

М. Ганапольский: А, скажите, а как понять "ее обвиняют в том, что она была пособницей"? Что она сделала?

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): В том-то и дело, что там нет конкретных обвинений. Ну вот они, например, говорят: она с террористами пила чай. Хотя она просто пыталась хотя бы минимально поддержать с ними какой-то контакт, потому что благодаря этому она могла также установить контакт с внешним миром, а это было очень важным моментом во всей этой истории. И об этом рассказывали заложники. Во время взятия заложников у всех, кто находился там внутри, была огромная трудность, чтобы установить хоть какой-то контакт со штабом для того, чтобы объяснить, сколь тяжела ситуация внутри. И вот в результате жители Беслана, которые вместе пережили всю эту трагедию, сейчас они заняты этими обвинениями друг против друга, вместо того, чтобы объединиться и вместо того, чтобы вместе потребовать серьезного расследования.

М. Ганапольский: Давайте вот сейчас, что сделаем. Обычно в программе "Своими глазами" нет телефонных звонков, и это правильно, потому что вы рассказываете, вы там были, но сейчас у нас программа стала интерактивная, поэтому давайте наденем наушники и послушаем. Нам звонят слушатели, я не совсем понимаю, что они могут сейчас сказать, но, может быть, у них есть какие-то вопросы конкретные, а потом продолжим рассказ. 203-19-22, алло, слушаем вас. Здравствуйте, как вас зовут?

Слушатель: Здравствуйте, Александр Сергеевич из Москвы, журналист.

М. Ганапольский: Да, пожалуйста.

Слушатель: У меня такой вопрос - что сейчас инкриминируют президенту Северной Осетии Александру Сергеевичу Дзасохову, именно население? Это первый вопрос. И второе - реплика по поводу предыдущей беседы с депутатами.

М. Ганапольский: Нет, предыдущая беседа - это была предыдущая беседа, простите, Александр Сергеевич, вы же журналист, вы понимаете, что Лорэн, она просто не поймет, чего это мы вдруг разговариваем по поводу прошлой беседы. Вот, давайте, оттолкнемся от вопроса Александра Сергеевича по поводу господина Дзасохова. Какое к нему отношение? Что от него требуют?

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Может быть, мне несколько неуместно говорить о внутренней политике в Осетии. Но вот что, по крайней мере, ясно такому внешнему наблюдателю, каковым я являюсь, там есть вещи, есть вопросы, с которыми можно и следует обратиться и к местным властям, и к власти республики, и, начиная с того вопроса, каким образом эти 30, если, как говорят, их было примерно 30 человек, вооруженные до зубов, смогли в принципе доехать до этого населенного пункта, если там чуть ли не через каждые 200 метров стоят посты? И второй вопрос - почему лгали власти как осетинские, так и федеральные, когда говорили примерно о трехстах заложниках, тогда как было ясно совершенно, что там где-то 1200 человек. И почему власти отказывались от переговоров с теми, кто захватил заложников, что, в конце концов, привело к той кровавой развязке 3 сентября. То есть, по сути вопрос - что власти сделали, чтобы спасти население Беслана, заложников Беслана. И я прекрасно понимаю, что насе
 ление хочет задать эти вопросы господину Дзасохову, хотя бы потому, что это ближайший к ним высокий руководитель, он у них перед глазами. Но, с другой стороны, это вопрос с учетом того, что этот захват заложников вообще не сравним ни с чем в истории, наверное, нет такого масштаба случая захвата заложников такого рода, и поэтому, конечно, это вопросы и к господину Путину, и властям федеральным.

М. Ганапольский: Лорэн, но ведь бесланцы знают, что сейчас работает комиссия по этому теракту. И комиссия должна дать свои заключения. Тем не менее, вы хотите сказать, что они прямо хотят ответ получить от Дзасохова?

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Я знаю прекрасно, что есть комиссия, которая должна работать и я от всего сердца надеюсь, что комиссия будет работать честно и искать ответы на вопросы. И несмотря на то, что в этой комиссии значительное число людей происходят сами из властных кругов, она сможет довести до конца свое расследование и представить это людям. А, с другой стороны, когда речь идет о расследовании от имени власти, действий той же власти, сам этот факт позволяет, делает возможными значительные сомнения.

М. Ганапольский: Давайте послушаем сейчас еще телефонные звонки. 203-19-22. Тут и на пейджер пришли очень хорошие вопросы. Ну, у нас есть время задать эти вопросы. Алло, добрый вечер.

Слушатель: Алло, добрый вечер. Это "Эхо Москвы"?

М. Ганапольский: Да.

Слушатель: А, вот, можно вопрос задать?

М. Ганапольский: А как вас зовут?

Слушатель: Меня зовут Леонид.

М. Ганапольский: Леонид, прошу.

Слушатель: Вопрос такой. Газета "Liberation" так же, как и большинство других французских органов печати и масс-медиа известны своим крайне приязненным отношением к чеченским боевикам. Насколько может быть объективным корреспондент этой газеты в оценке бесланских событий? Спасибо.

М. Ганапольский: Спасибо.

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Знаете, вы, наверное, единственный человек, для кого газета "Liberation" известна своими связями с чеченскими боевиками.

М. Ганапольский: Нет, он сказал не связями. У вас к ним приязненное отношение, у вас к ним хорошее отношение. Да, вы относитесь с симпатией.

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Вы знаете, я как корреспондент, работающий в Москве, у меня, прежде всего, симпатии к России, к тем людям, которые здесь живут. Я, собственно, поэтому захотела здесь работать. С другой стороны, наша профессия предполагает не симпатии к тем или иным, а именно попытку выяснить и представить позиции тех и других участников каких-либо событий.

М. Ганапольский: Давайте послушаем еще один звонок. Алло, мы слушаем вас, добрый вечер.

Слушатель: Алло, здравствуйте. Меня зовут Николай, я сам осетин, живу в Москве, и с жертвами Беслана непосредственно общался, вот посещали их в больницах. И вы знаете, все, многие очень люди говорят, почему, чем была вызвана такая безалаберность, хотя была информация о готовящихся терактах и ситуация была, конференции проводились, из федеральных структур тоже. Но наши власти, как объясняют сами люди, с которыми я говорил, то, что в Северной Осетии жила жена Масхадова вместе со своим ближайшим окружением, вот, телохранителями. Якобы Дзасохов, власти думали, что они этим застраховались вообще от любых терактов и никакие меры вообще не принимались в плане предотвращения каких-то таких терактов. Потом насчет этой учительницы. Главная претензия - почему-то она назначила линейку, которая 1 сентября, намного раньше положенного срока. И, кстати, это не все ее обвиняют. А некоторые люди в очень тяжелом психологическом состоянии и надо знать еще менталитет осетинский, кавказский. К
 то-то должен ответить. Понимаете? Люди хотят, я не знаю, в правильном смысле слова "козла отпущения" какого-то. У людей такая безвыходность - виноватых нету, Басаев далеко, ингушей трогать нельзя - люди это понимают, Дзасохов себя ведет абсолютно не по-мужски, то есть, отказывается от своих слов, ведет себя как герой, хотя был полностью... как руководитель проявил себя как полное ничтожество. И люди все это видят. И власть очень упорно держит именно президента Дзасохова, поддерживает его, хотя у него рейтинг абсолютно нулевой в республике, учитывая предыдущую его деятельность.

М. Ганапольский: Понятно, простите, Николай, просто время. Спасибо вам большое. Ну, я не буду заставлять отвечать Лорэн. Собственно, и вопроса не было. Была ваша точка зрения, вы безусловно, как осетин, имеете на нее право. Действительно, вы во многом... ну, во всяком случае, вы справедливы в той части - она, я думаю, понятна всем - что люди, это даже не осетины, вообще это любой человек хочет, что если что-то произошло, хочется, чтобы кто-то за это ответил, а не просто раздали материальную помощь. Ну а вот об этом материальной помощи, обо всех других обстоятельствах, мы поговорим сразу после новостей.

М. Ганапольский: Программа "Своими глазами". Татьяна Пелипейко помогает рассказать Лорэн Милло, корреспонденту московского бюро газеты "Liberation", о том, что сейчас происходит в Беслане. Я хочу только сказать радиослушателям. Уважаемые радиослушатели, вы активно звоните и на пейджер присылайте сообщения. Программа называется "Своими глазами". Вот Лорэн Милло, к сожалению, ничего для вас не придумает. Вот что она видела, то она вам и рассказывает. И, конечно, ей трудно прокомментировать какие-то ваши... например, один человек прислал сообщение: "Проверьте версию о том, что это все водочная мафия". Ну, пусть проверяет комиссия по Беслану. Здесь есть вопрос на пейджер, Борис спрашивает: "Многие россияне активно помогали бесланцам деньгами и различными вещами. Насколько эффективно использовались эти средства? Есть ли претензии со стороны жителей Беслана?"

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Это действительно интересный вопрос. Я пыталась выяснить, что происходит с гуманитарной помощью. Я тоже слышала до этого, что есть такие негативные моменты, что она плохо распределяется. И, разумеется, я не могу здесь провести никакого глубокого анализа, но, тем не менее, должна сказать, что мое впечатление по возвращении уже не столь плохое, как в тот момент, когда я только с предварительной информацией туда ехала. И, несомненно, уже значительные объемы этой помощи распределены. Вот что здесь оказалось интересным весьма, есть такое впечатление, что, наверное, Кремль ли, местные ли власти не только обращались к каким-то резервным фондам, но и задействовали местные крупные компании, в частности, нефтяные, потому что значительная часть, значительный объем финансовой помощи, притекавший в Беслан, шел именно из этих источников. И вот это все говорил мне местный человек, который как раз занимался распределением гуманитарной помощи, то есть, име
 л доступ непосредственно к информации и знал, откуда именно поступают деньги. Так вот он произнес такую фразу: "Кремль дал приказ завалить наше горе деньгами". И вот что тоже проявилось теперь в этом городе - появилась зависть в связи с тем, что у ряда людей появились достаточно большие деньги и люди, глядя на это, говорят - а вот у такого-то теперь новый автомобиль, а вот такой-то теперь поехал в Египет и так далее. И на это они тоже очень внимательно - это маленький город - они очень внимательно друг на друга смотрят.

М. Ганапольский: Ну, Лорэн, ну а как нужно было поступить Кремлю? Завалить их горе цветами? Или, я не знаю, апельсинами? Они, по-моему, сделали правильно. Или, для того, чтобы в этом городе было равновесие и никто никого ни в чем не обвинял, не надо было материально деньгами помогать этим людям?

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Все-таки потому, что я сама видела в этом городе людей, там важны были отнюдь не деньги, не какие-то значительные суммы, которые кому-то выплачиваются, а чтобы еще тогда, во время событий, власти сделали все возможное, чтобы эту ситуацию разрулить так, чтобы спасти людей. Теперь же важно, чтобы было действительное, серьезное расследование произошедшего. И вот, что мне сказала женщина, ей 45 лет, мать, которая потеряла там единственную свою дочь, она сказала: "Ну мне же все деньги мира мою дочь не вернут".

М. Ганапольский: Хорошо. Давайте послушаем еще звонки радиослушателей. Я напоминаю, что Лорэн Милло, она корреспондент московского бюро газеты "Liberation" и она еще раз, господа радиослушатели, она рассказывает то, что видела своими глазами. Отсюда и вопросы. Алло, слушаем вас, добрый вечер.

Слушатель: Здравствуйте, мое имя Марат.

М. Ганапольский: Да, Марат. Пожалуйста.

Слушатель: Прежде, чем задать вопрос, я бы хотел высказаться, если вы не против.

М. Ганапольский: Ну если коротко, если пощадите нас, ладно?

Слушатель: Я бы хотел сказать, что тот человек, который является на сегодняшний день по-прежнему президентом республики, в общем, хороших слов нет, которые можно о нем сказать, и все это произошло благодаря ему, прежде всего, потому что - ваша гостья уже сказала - количество милиционеров, которые в республике есть, и так было всегда, их там очень много, поэтому, поверьте мне, чтобы что-то произошло и об этом вот так вот не узнали и если не хотели не знать, это невозможно. И, извините, у меня вопрос, в общем, к вашей гостье, как к профессионалу, как к журналисту, как к человеку, знающему, что на аудиторию производит впечатление и какие репортажи, какие рейтинги и реакции вызывают у зрителей. Я бы хотел спросить ее - если иметь в виду ту выгоду, которую извлекла федеральная власть из этого инцидента, я имею в виду отмену губернаторских выборов, как она думает, какая должна быть акция в преддверии, допустим, следующих выборов президента, если кому-то захочется остаться на третий срок? Спасибо.

М. Ганапольский: Да. Завернули вы, Марат. Я даже не знаю, поняла ли Лорэн этот вопрос. Вы поняли, да?

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Думаю, что поняла. Я думаю, что это страшный вопрос. Но страшны и события в Беслане. И то, как действовала власть, как местная, так и федеральная, настолько оказалось недостойным, что, понятно, эти действия порождают самые страшные подозрения. Что я видела, собственно говоря, в Беслане, что там практически уже никто не обвиняет террористов. Обвиняют именно власть. И это понятно в том смысле, что террористы - это люди, от которых, в общем, никто никогда ничего не ждет хорошего, но от власти-то ждут, напротив, хорошего, ждут защиты или ждут спасения в подобных ситуациях.

М. Ганапольский: Еще давайте послушаем один звонок и дальше продолжим нашу беседу. 203-19-22, следующий звонок, алло, добрый вечер.

ГУДКИ

М. Ганапольский: Не получилось. Алло, добрый вечер.

Слушатель: Здравствуйте.

М. Ганапольский: Как вас зовут?

Слушатель: Меня зовут Руслан, я из Москвы.

М. Ганапольский: Руслан. А вы сами почему Руслан?

Слушатель: Почему Руслан - просто Руслан.

М. Ганапольский: Ну вы коренной москвич или из тех краев?

Слушатель: Нет, я как бы сказать, у меня есть родственники в Беслане.

М. Ганапольский: Да, я, понимаете, почему спросил, потому что, вы видите, нам звонят люди, эта тема очень беспокоит и просто меня заинтересовала. Да, Руслан, пожалуйста.

Слушатель: Вот как вы думаете, если бы люди, пострадавшие от рук террористов, потребовали отставки президента, а не Дзасохова, Путина, то, наверное, скорей бы всего, быстро бы ушел в отставку Дзасохов, чем они требуют, чтобы Дзасохов ушел в отставку. Поэтому надо требовать, чтобы Путин ушел в отставку. Спасибо.

М. Ганапольский: Ну да... да. Я, знаете, я, если позволите, я разверну немного вопрос. Руслан, не обижайтесь, просто, знаете, сидит иностранная корреспондентка. Вы говорите - согласны ли вы с тем, что люди должны были требовать отставку Путина? Ну, Лорэн довольно тяжело отвечать на этот вопрос. Я вот так чуть-чуть бы развернул вопрос следующим образом. Вот федеральная власть, там есть Дмитрий КОзак или КозАк, как там ударение ставится, по-разному всякий раз. И вы помните, что он приехал в Беслан, он говорил с людьми...

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Не приехал.

М. Ганапольский: Не приехал?

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Не приехал. Обещал, но не приехал.

М. Ганапольский: Я тогда вот о чем. Благодаря его вмешательству были сняты - там люди перегораживали дороги - вот что произошло вокруг этого? Вот они чувствуют заботу о себе федеральной власти или только деньги?

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Вот как раз, на мой взгляд, это тоже часть такого недостойного обращения с людьми, которые столько страдали. Потому что, вот что произошло, когда, например, матери перекрыли дорогу, перекрыли автостраду, они сняли эту свою блокаду после того, как им пообещали, что Козак приедет в Беслан, чтобы с ними встретиться, и когда они уже блокаду с дороги сняли, то после этого им было сообщено, что он слишком занят, что его расписание так перегружено, что он приехать не сможет. И им пришлось ехать ночным поездом до Ростова.

М. Ганапольский: И что?

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Вот там, собственно, он с ними и встретился. Но, похоже, что эта поездка в Ростов, все-таки, особо ничего не дала. Вот, собственно, я бы к этому хотела вернуться. Создается такое впечатление, что в Кремле кому-то, в общем, очень удобно, когда люди кричат "Долой Дзасохова", "Выгнать Дзасохова", то есть, по сути дела, весь свой протест направляют только против местной власти. Я, разумеется, здесь посторонний наблюдатель, у меня никаких особых теплых чувств к господину Дзасохову нет, но, с другой стороны, при теракте подобного масштаба понятно же, что, в конце концов, это не только вопрос для местной власти. В конце концов, не господин Дзасохов начал и продолжал войну в Чечне. Ведь, похоже, по имеющейся информации, именно это послужило первоосновой, первопричиной для теракта в Беслане.

М. Ганапольский: Здесь есть такая... Извините, я наш разговор на секунду прерву. Я хочу обратиться к радиоСлушательнице по имени Ольга. В принципе, Ольга, ваша персона, она бы не стоила моего внимания, даже копеечного, но есть такие болезненные случаи, когда радиослушатели отправляют сообщение 30 раз. Понимаете, да? Они говорят - повторите их, там, 30 раз. Поэтому, Ольга, я удовлетворю ваше желание и прочитаю ваше сообщение: "Если бесланцы винят всех, кого ни попадя, кроме главных виновников, то, может, им так и надо??? Что думаете?" После "так и надо" три вопросительных знака. Я вам скажу, Ольга, что я думаю. Поскольку вы имеете в виду, что "так и надо", я так понимаю, насколько понял вас, что, вот, ну то ли дети погибли, что так и надо, или то, что им не отвечают, кто виноват, "так и надо", и вы спрашиваете, что я думаю. Я думаю, Ольга, что вы позорная идиотка. Наглая, позорная идиотка. Проверьте себя. Может быть, у вас что-то с головой. Потому что, ну, нужно немного... нуж
 но немного понимать людей. Нужно понимать, что у них случилось несчастье, что они хотят, чтобы им разъяснили, что случилось, чтобы кто-то был наказан, но поскольку им никто не отвечает, то как-то, ну, вот так получается, что они винят, как вы правильно говорите, кого ни попадя. Но поскольку вы говорите, может им "так и надо", то я вам говорю, кто вы. Я уже сказал. Поэтому вы мне шлите сообщения, а я обязательно скажу, кто вы такая, не стесняясь. Вот вы этим делом и являетесь. Идем дальше. Так. Спрашивает Тенгиз Давидович. Спрашивает: "А, может быть, пострадавшим в Беслане не нужно было бы принимать подачки властей до выяснения и наказания виновных? Люблю, с уважением Тенгиз Давидович". Ну это совсем другая история.

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Знаете, я думаю, это смешно, вот эти дискуссии - брать, не брать. Ведь понятно же, что хоть миллионы и миллиарды дать той матери, которая потеряла единственного ребенка, это для нее ничего не изменит. Ну вот, честно говоря, что неприятно, на самом деле это проявляется в ряде поступающих вопросов, что поворот идет в сторону этой темы денег - сколько дали, кому дали, уходя, тем самым, от темы, например, того же Дзасохова. Но ведь это такой отвлекающий маневр и в результате мы не можем сконцентрироваться на главном. А главный вопрос, все-таки, это что же именно произошло с 1 по 3 сентября в Беслане. Мы до сих пор этого не знаем.

М. Ганапольский: Но в своей статье, которая вот передо мной лежит, в "Liberation", вы пишете, что большинство жителей Беслана, и это удивительно, не поддерживают вот этих поездок к Козаку матерей.

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Нет, не столько поездку к Козаку, сколько перекрытие дороги.

М. Ганапольский: А что говорят эти люди?

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Как раз это из разряда тех вещей, которые меня очень поразили в Беслане. Понимаете, здесь, может быть, для меня проходит какая-то линия раздела, потому что для меня, как для человека из Франции, естественным было, чтобы город, городок этот, объединился и все поддерживали бы матерей, которые потеряли своих детей. Однако нет, и я слышу, как люди говорят, да, конечно, но зато они деньги получили. Да, но их в Сочи повезли отдыхать. Но разве люди при этом хоть как-то себе представляют, как эти люди перестрадали и продолжают страдать? Вот эти три дня ужаса перед дулами оружия террористов. И вот еще такой момент тоже. Сначала говорили - сейчас период траура, во время траура нельзя проводить манифестаций и митингов, теперь же, когда происходят акции этих матерей, им говорят - ну что ж так поздно, что теперь-то протестовать, теперь время ушло. Или еще, когда начинают говорить - подождем итогов расследования, подождем итогов расследования. Ну, хорошо, но, когда будет обнародованы итоги расследования, я и скажу из того, что будет, будут они обнародованы, тогда, может быть, кто-то скажет - ах, уже слишком поздно, да, опубликовали, время ушло, они уже и деньги получили, и в Сочи на отдых съездили. Для меня это очень грустно и жестоко. И, тем более это для меня грустно, что, вот, по моему общению с жителями Беслана, каждый из них индивидуально, все они такие добрые, такие славные люди. И жители Осетии - это люди, которые очень лояльны России, они, прежде всего, ведь доверяли России, доверяли в том, что она будет их защищать.

М. Ганапольский: Понятно. Ну, давайте послушаем еще один короткий телефонный звонок и, может быть, будет вопрос какой-то интересный, вы можете ответить. 203-19-22, давайте послушаем. Алло, добрый вечер. Как вас зовут?

Слушатель: Добрый вечер. Меня зовут Сослан, я вам звоню с Беслана.

М. Ганапольский: А, с Беслана. Очень приятно, пожалуйста.

Слушатель: Я вот знаю, что вы так эмоциональный человек и хотел бы несколько слов в защиту Ольги высказать. У меня у самого много родственников там пострадали, но все в руках Всевышнего. Каждый отвечать будет за свое. И я хотел бы сказать, когда вот все это произошло, многие клялись на крови, что они отомстят. Когда прошло время и помимо официальных расследований люди проводили свое, пришли к убеждению, что это работа Путина и спецслужб через своих агентов в Чечне и Масхадов был мелкой фишкой в этой игре. И сейчас многие об этом уже знают, они боятся даже думать об этом. Понимаете? Это депрессия. Полностью на весь город. Невозможно в это поверить. А вы об этом узнаете буквально через некоторое время. Или когда Путина сместят, или что-то должно произойти. Но фактически, если произвести независимое расследование, как я сказал, если иметь в виду по этому пути, все станет на свои места. Звонили к вам на передачу и парень там завуалировал. Я прямо говорю - это президент России. Вот и все. Кох Сослан меня зовут. В принципе я его не боюсь. Проведите, как я уже сказал, расследование и вы придете к этому выводу. Все, я сказал свое.

М. Ганапольский: Спасибо большое вам за звонок. Легче, конечно, всего думать, что вот так все просто. Но вот заседает комиссия. Вы говорите, что такой вариант. Если мы об этом узнаем, то мы расскажем как радиостанция. Но все же есть такой человек Торшин, как мне кажется, человек очень ответственный, и давайте сначала почитаем заключение комиссии. Я думаю, что мое предложение, несмотря на всю эмоциональность ситуации, оно не чрезмерно. Спасибо вам большое, Лорэн. Собираетесь ли вы еще поехать туда, в Беслан?

Л. Милло (перевод Т. Пелипейко): Боюсь, что да. То есть одновременно боюсь этого и хочу, конечно, поехать. Понимаете, потому что здесь возникает и момент ответственности - надо продолжать отслеживать ситуацию и знать, что происходит. Конечно, тяжело туда ездить. Понимаете, мне теперь там уже очень многие люди дороги и я буду рада поехать к ним туда снова.

М. Ганапольский: Да. Хорошо. Спасибо вам большое. Добавить тут нечего. Я благодарю Татьяну Пелипейко, которая в этот вечерний час приехала вот сюда на "Эхо", на радиостанцию и помогла Лорэн Милло, корреспонденту московского бюро газеты "Liberation", рассказать о том, что она видела в Беслане во время второй поездки. Ну, если съездите, ждем вас еще. Спасибо вам, Лорэн, большое за то, что вы нам это рассказали. Мой эфир подошел к концу, я встречусь с вами в четверг днем, вел эфир Матвей Ганапольский, спасибо всем, до свидания.

Опубликовано 9 февраля 2005 года