Работа по призыву

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Полгода назад в Нижнем два правозащитника - Стас Дмитриевский и Игорь Каляпин - в разговоре со мной сформулировали смысл собственной работы, а по большому счету и жизни: "Мы боремся против фатализма в обществе". На прошлой неделе борьба перешла в рукопашную схватку. Нижегородская прокуратура возбудила уголовное дело по статье 280 УК "Призывы к экстремистской деятельности". Максимальный срок лишения свободы по статье - пять лет. Поводом послужили две публикации почти годичной давности в газете "Правозащита" Общества российско-чеченской дружбы - обращения Аслана Масхадова к Европарламенту и Ахмеда Закаева к россиянам накануне президентских выборов.

Справка "Новой газеты"

Газета "Правозащита" начала издаваться 10 лет назад как продолжение правозащитного издания "Нижегородский листок", органа партии "Демократический союз". Одной из первых в стране газета опубликовала Всеобщую декларацию прав человека, Европейскую социальную хартию и другие международные и российские правовые документы. С образованием Общества российско-чеченской дружбы в специальных выпусках газеты публиковались многочисленные материалы и репортажи о событиях в Чечне. Тираж газеты - 5 тысяч экземпляров. Распространяется бесплатно. Главный редактор - Стас Дмитриевский.
 
Из обращения Аслана Масхадова к Европарламенту:

"Я как законно избранный президент Чеченской Республики Ичкерия от имени своего народа выражаю искреннюю благодарность всем европейским парламентариям, которые признали депортацию 1944 года актом геноцида. <...> Вне всякого сомнения, сегодня центром международного терроризма является Кремль, который выбрал Чечню объектом испытания террористических методов, разрабатываемых ФСБ...".
 
Из обращения Ахмеда Закаева к российскому народу:

"...Я протягиваю российскому народу руку мира через голову их президента: война не нужна никому, кроме него, - ни правым, ни левым. Владимир Путин не оставил чеченцам выбора, но у вас он есть, вы еще можете выбрать мир, проголосовав против Путина в марте 2004 года. И для вас, и для нас это - реальный шанс".
 
20 января в общество российско-чеченской дружбы пришли товарищи с ордером. Обшарили редакцию. Взяли договоры с чеченскими сотрудниками, регистрационные документы. Один не удержался, спросил бухгалтера Наташу Чернилевскую: "Не стыдно на западные деньги Родину продавать?". Наташа сдержалась и не стала объяснять, что понятия о патриотизме у них разные. Взаимоисключающие.

В понедельник Наташу и Таню, сотрудниц редакции, всем правозащитным скопом провожали на допрос в ФСБ к следователю по фамилии Путанов (ударение ставить по его просьбе на первом слоге). Подъезжали на джипе Каляпина, с ветерком. Хмурый постовой (они на этой точке все хмурые, потому что с должностных фээсбэшных лиц много штрафов не насобираешь) сказал: "Здесь парковаться нельзя, отъезжайте". Каляпин со знанием дела заметил: "Как же у вас тут допрашиваться неудобно!".

Каляпин знает, что говорит. Несколько месяцев назад из окна здания с неудобной парковкой выпал допрашиваемый. Насмерть выпал. Теперь у Комитета против пыток много вопросов к Нижегородскому УФСБ. Пока не задают: доказательства не собраны.

Ждать Наташу пришлось два часа. Дмитриевский с Каляпиным ударились в воспоминания о своих встречах с госбезопасностью. Прапорщик, вытягивая шею, все хотел со своего поста услышать, о чем разговор, но, видно, не слышал и поэтому, вскакивая из-за стола, все время выкрикивал: "Здесь не положено!". Судя по всему, рассказчики его раздражали интонацией.

Вообще, конечно, ему полезно было бы послушать.

На допрос в эти стены последний раз оба ходили в 89-м. Тогда - по уголовному делу о многочисленных нарушениях в проведении митингов и демонстраций. На предъявление обвинения среагировали своеобразно - разбили палатки на Театральной площади. Жили две недели. Постепенно палаток становилось больше, а борцы с режимом из своей радиорубки крутили на всю Покровку песни Галича и читали статьи из "Русской мысли" и декларации "Демсоюза". Поставили условие: уйдут с площади только после закрытия дела. Дело закрыли накануне выборов Ельцина. "Тогда ситуация другая была, - сказал Стас. - Тогда мы наносили удар, а теперь его держим".

Год спустя у того же крыльца друзья, как и обещали, устроили очередной несанкционированный митинг в память жертв красного террора. Напечатали листовки и собрали утром 5 сентября у КГБ три тысячи горожан. Чекисты подумали и решили митинг не разгонять, а присоединиться. Один даже выступил с речью.

Потом их опять вызвали на разговор - уточняли, каким образом напечатали они 10 тысяч листовок. Ну, конечно, никто им тайны подпольщиков не открыл. А листовок было всего несколько десятков, отпечатанных по технологии польской "Солидарности" - на раме от форточки, затянутой шелком.

Они рассказывали ту историю в подробностях, и как-то не по-хорошему весело становилось от воспоминаний. Лихорадочно и безнадежно.

Пятнадцать лет жизни потратили на правозащиту, а лозунги... Хоть сейчас те прежние доставай и заново к местной Лубянке выноси. "Свободу политзаключенным!" и "Свободу слова!" - в первых рядах. Но Дмитриевский и Каляпин пораженцами себя не чувствуют. Личный опыт не позволяет.

Наконец вышла Наташа с адвокатом Юрием Сидоровым. На память решили сфотографироваться у мраморного Дзержинского тут же, в фойе. На щелчок фотоаппарата выскочил прапорщик и стал тянуть меня за рукав: "Фотоаппарат отдайте! Не положено здесь фотографировать".

Как законопослушный гражданин я пошла вслед за рукавом с просьбой показать инструкцию о запрете съемки. "Какие еще инструкции?! Требование прапорщика ФСБ для вас - инструкция". Мне не очень понравились эти слова, и, вероятно, прокомментировать их спустились два полковника. "Засветите пленку", - потребовал сотрудник Тонких, наотрез отказавшись помочь в технологически трудном для меня процессе. "А как фотография бюста Дзержинского подрывает госбезопасность?" - уточнила я. Тонких нервно мотнул головой и ничего не ответил.

Мы с изъятым вещдоком остались стоять там же. Каляпин не выдержал и стал названивать в дежурную часть, чтобы узнать фамилию прапора. Вышел еще один человек с незапоминающейся внешностью и спросил Каляпина: "Вы что-то очень активно себя ведете. Мы вас на допрос вызовем". "Когда?" - заинтересованно уточнил Каляпин, с готовностью сообщая паспортные данные. "Вот соберем компромат и вызовем", - пообещал неизвестный.

Каким законодательным актом интерес к фамилии прапорщика влечет за собой вызов к следователю, мы не узнали. Но зато стало приблизительно ясно, в каких традициях будет вестись следствие.

Вернулись в редакцию. Стас позвонил маме и Оксане Челышевой, корреспонденту редакции, в Грозный. Оксана уехала несколько дней назад организовывать чеченское бюро информационной службы, финансируемое Еврокомиссией. В феврале оно откроется. Если, конечно, не вмешаются обстоятельства непреодолимой силы. Потом Стас сел писать очередной ежедневный пресс-релиз о событиях в Чечне - фронтовые сводки, если быть точнее.

В очередном, под номером 1110, был следующий текст:

"В ночь на 24 января в поселке Кирова Заводского района Грозного было совершено убийство двух женщин. Подробности случившегося устанавливаются". Это упоминание о новых жертвах войны на той, чеченской, стороне было единственным в России за этот день.

Комментарии
 
Алексей СИМОНОВ, председатель Фонда защиты гласности:

 - Я считаю, что российские граждане вправе знать точку зрения Масхадова и Закаева. Если же содержащийся в них призыв не голосовать за Путина считается экстремизмом, то это означает, что в стране нет свободных выборов. Лично я никаких призывов к экстремизму не обнаружил. Думаю, что если уже сейчас обратиться в независимую гильдию лингвистов, то мы получим примерно тот же результат.
 Но следствию надо еще доказать, что авторы призывов к экстремизму - сами журналисты. Разумнее всего было бы обратиться к Масхадову и Закаеву, уточнить, не добавили ли журналисты чего-нибудь экстремистского.
 
 Константин Моисеев, помощник прокурора Нижегородской области:

- Статьи, опубликованные в газете "Правозащита", содержат, по мнению следствия, призывы к свержению государственной власти, развязыванию агрессивной войны с якобы нелегитимным режимом Российской Федерации, т. е. призывы к насильственному свержению конституционного строя. Оценку текстов делал филолог и юрист Нижегородского университета. Так долго, почти год, не возбуждалось дело потому, что оно было в разработке.

Представительство Еврокомиссии в России:

 - Общество российско-чеченской дружбы проводит независимую и очень важную работу по предоставлению информации о нарушении прав человека на Северном Кавказе. Еврокомиссия разделяет озабоченность международного сообщества в связи с преследованиями правозащитных организаций и полностью поддерживает декларацию Парламентской ассамблеи Совета Европы, выражающую резкий протест против преследований правозащитников в России.

27 января Парламентская ассамблея Совета Европы выступила с заявлением. В нем она призывает российские власти расследовать все случаи нарушения прав человека. В ней, в частности, говорится, что "ПАСЕ шокирована нацеленностью репрессивных актов на защитников прав человека, особенно похищением 20 января чеченского правозащитника Махмуда Магомадова и рейдом ФСБ в нижегородское отделение Общества российско-чеченской дружбы".

Наталья Чернова

Опубликовано 31 января 2005 года