Базы Басаева

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Федералы не могут поймать Басаева, потому что Басаеву есть? где прятаться. По информации спецлужб, на территории Чечни расположено 2,5 тысячи баз и стоянок боевиков. Построенных и замаскированных по всем правилам военно-инженерной науки. Помимо этих баз Басаев скрывается в частных домах, оборудованных комфортабельными потайными комнатами.

33 койкоместа на каждого бандита

В 2000 году в руки спецслужб попала трофейная видеокассета. На ней была запечатлена база Хаттаба в Ножай-Юртовском районе. Уютный такой кемпинг человек на 50. Палатки стоят, водопад шумит. Боевики отдыхают, позируют перед оператором, жарят шашлык. Четыре года федералы ищут эту базу. И с воздуха, и пешими разведгруппами. Чечня вообще небольшая - 17 тысяч квадратных километров, а Ножай-Юртовский район и того меньше. Площадь поиска - тысячи три квадратных километров. Прочесали эту территорию вдоль и поперек, а базу хаттабовскую с водопадом так до сих пор и не нашли. Как будто и нет там никакой базы. Но она там есть.

- В Чечне около 2,5 тысячи баз и стоянок, - говорит мне "Арбат", он же Александр Потапов, заместитель начальника управления ФСБ России по Чеченской Республике. - И это только те базы, которые нами установлены, или мы предполагаем их наличие с большой степенью вероятности. Тут надо понимать, что мы не то чтобы пересчитали все эти базы. Цифра в 2,5 тысячи основана на анализе результатов поисковых мероприятий, оперативной и агентурной информации. Есть базы на 4-5 человек, есть на 10-12, на 40, на 50, на 200 человек, как возле села Улус-Керт Шатойского района. "Грушный" спецназ (Спецназ ГРУ - Главного разведывательного управления Министерства обороны. - "Известия") эту базу нашел и разгромил, но ее, по-видимому, восстановили. До сих пор поступает информация о том, что на этой базе время от времени появляются боевики. Но уничтожить их не удается, очень непросто подойти к этой базе незамеченными, боевики успевают скрыться. Сколько раз бывало: выходит спецназ на базу, костры тлеют, еда в котелках еще горячая, а людей уже нет - ушли. Допустим, в среднем каждая база человек на 20. Вот и перемножьте 20 на 2,5 тысячи. Получается, что на полторы тысячи активных боевиков, которые бродят по горам и лесам с оружием в руках, имеется 50 тысяч койкомест. Неплохой резерв для скрытного перемещения.

Если уж совсем наглядно, представьте, что какой-то приезжий пытается разыскать вас в Москве. А у вас 33 явочные квартиры в разных районах города. И адреса этих квартир известны только вам. "Нормальное бандитское подполье"

Мой следующий собеседник - сотрудник одного из подразделений спецназа ФСБ, человек секретный, назваться решил Алексеем, позывной "103-й".

- Дались вам эти базы, - говорит Алексей. - В Чечне нормальная развитая система бандподполья. Партизанская романтика вышла из моды, боевики в основном живут не в пещерах, а в городах и селах. Живут как нормальные белые люди. Практически в каждом селе, особенно в горных районах, есть свои явочные пункты. Если в селе - частный дом, если в городе - квартира, не привлекающие внимания. Критерии выбора места для явочного пункта известны. По возможности, явку стараются прокрышевать в местной милиции, чтобы менты ее сдуру не штурманули, а наоборот, охраняли. Если это частный дом, то он должен находиться на краю села, чтобы в случае опасности можно было быстро уйти в лесопосадку или в балку. Желательно, чтобы дом стоял в тупике. Тогда никто не сможет подъехать к нему незамеченным. Если в доме находится серьезный человек, то обязательно выставляется внешнее охранение. Никаких бойниц, окопов, дотов нет. Все нацелено на то, чтобы в случае опасности можно было уйти. Принимать бой в доме никто из них не собирается. Боевикам это не надо.

- Что касается лесных и горных баз, то они, как правило, располагаются неподалеку от населенных пунктов, в 1-3 километрах, - продолжает Алексей. - Этого достаточно, в горах ведь другие километры, и преодолеть каких-то два километра порой очень сложно. Подойти можно по склону, и то изрядно наломавшись, если ты не местный житель и с детства здесь не ходил. Базы строятся недалеко от населенных пунктов, так как базы эти не всегда обитаемы, и за ними нужно присматривать и охранять. Это задача пособников боевиков, живущих в ближайшем селе. Кто-то из них время от времени наведывается на базу, смотрит, не побывал ли там посторонний, не нарушена ли маскировка, не шарятся ли поблизости грушники. Боевики воюют в родной среде. Они с детства лазили по этим горам, гоняли там баранов, играли пацанами в войнушку. И любое изменение ландшафта, любой след, каждую сломанную ветку они замечают. Остаться незамеченным в горах невозможно даже таким специалистам вроде нас или спецназа ГРУ. К тому же горы достаточно густо населены.

Хорошую базу не разглядеть ни с земли, ни с воздуха

- По тропинке на базу не выйдешь, - продолжает "103-й". - Нет там никаких тропинок. Если боевики приходят на базу, смотритель поднимает дерн, группа проходит, после этого дерн укладывается на место. На саму базу вход по "улитке". "Улиткой" называется тропа в виде спирали. Но, повторяю, никакой тропы нет, просто вход на базу заминирован таким образом, что пройти можно только по спирали кругами. Хотя рельеф позволяет пройти и напрямую. Посторонний так и пойдет, но в этом случае почти неизбежно наступит на противопехотную мину или растяжку сорвет. База оборудуется у подножия горы, выбирается склон покруче, а внизу обязательно ручей или речка. У основного блиндажа два выхода. Один выход обязательно к реке, другой - на склон. База строится так аккуратно, что растительность не нарушена. Можно бродить по крыше блиндажа и ничего не заметить. На базе, как правило, оборудуются основной и резервный блиндажи. Каждый размером примерно 2 метра на 4. Высота потолка метра 2,5. По военной науке положено крыть блиндаж в 4 наката, так они и кроют, чтобы строение выдерживало даже прямое попадание снаряда. Дерево в горах хороших, твердых пород - бук, граб. И деревья никогда не берутся рядом с базой. Тащат издалека, километра за три-четыре, на руках, на ишаках или на лошадях. Блиндажи оборудованы так, чтобы в них можно было жить и при необходимости быстро уйти. Для этого там есть топчаны и потайные выходы. Обязательно печка. Дымоход выведен далеко по железным или асбестоцементным трубам под землей. Сверху его не видно. И где-нибудь в 15 или 20 метрах от блиндажа из-под корней какого-нибудь поваленного дерева струится дымок. Для обороны эти блиндажи практически не оборудованы. Бой на базе боевики принимают только в случае крайней необходимости. Если их там застали внезапно. Выход оборудован подземным ходом в сторону речки или ручья. Диаметр подземного хода сантиметров 80, в длину - по-разному, зависит от рельефа. Я лично видел тридцатиметровый подземный ход. Вылезли и ушли по реке, никаких следов. Мы-то, как правило, подходим сверху по склону, потому что со стороны речки скрытно подойти невозможно. С этой стороны нас наблюдатели отсекают еще на дальнем рубеже. Есть также на базе ямы-хранилища для продуктов, реже для боеприпасов. Продукты хранятся в больших пластиковых мусорных баках, герметично закрытых и обмотанных скотчем. Хранят в них либо сушеное мясо, либо всякую ерунду в пакетиках. В вещевых схронах хранятся шмотки, разгрузочные жилеты, обувь, белье теплое. Эти схроны, как правило, минируются противопехотными минами или гранатами на растяжках, чтоб чужие не лазили. За каждое хранилище отвечает один человек. И только он знает, где оно находится. Делается это в целях конспирации. Берем мы, например, одного боевика. Он может нам показать только тот схрон, который сам закапывал. А больше он ничего не знает. Есть также медицинские схроны - с индивидуальными армейскими аптечками, перевязочными пакетами. В прошлую войну я даже замаскированные полевые госпиталя встречал. Та же база, только с медицинским оборудованием, вплоть до хирургической палаты. Вот эту фигню, которая над хирургическим столом висит, светится, я в блиндаже видел. Сейчас-то в таких госпиталях необходимость отпала. Проще вывезти человека на лечение в Дагестан, Ингушетию, Азербайджан или в Чечне договориться за деньги. К тому же легенду придумать такому больному несложно. Пошел в лес за грибами, наступил на мину.

"Боевиков учили воевать по тем же учебникам, что и нас"

- Все эти базы построены и оборудованы очень профессионально, - продолжает "103-й". - Даже если, например, я - специалист - случайно выйду к месту расположения базы боевиков, то и я могу ничего не заметить. Боевиков учили не хуже, чем нас, по одним и тем же учебникам. Но боевики были более прилежными учениками. Потому что для нас это был вопрос получения знаний, дипломов, а для них - вопрос выживания. За базой, на которую наведываются серьезные люди, постоянно следит какой-нибудь пастушок-наблюдатель. У него, как правило, радиостанция УКВ, полевой бинокль. С одной стороны, это, конечно, улики, но с другой... Спрашиваю пастушка, зачем тебе здесь хороший полевой бинокль. Корову, отвечает, потерял. Черную с белыми пятнами. Вы не видели? А рация тебе зачем? Чтоб самому не потеряться. Кроме капитальных баз, есть еще базы-однодневки. Это элементарные шалаши, обтянутые полиэтиленом и замаскированные ветками. Пришли, переночевали, пошли дальше.

- В горной части много заброшенных ферм, пионерлагерей, которые также служат временным пристанищем для боевиков, - говорит Александр Потапов. - Еще боевики любят использовать пещеры. Это очень удобно. Рассказывали про одну такую пещеру возле речки, до входа в которую метров 12 по веревке надо подниматься. Но зато там можно совершенно спокойно обитать. Авиационная разведка пещеру не видит, и с берега пещера не просматривается. Живи себе. Плюс система наблюдения. Это ж не туристическая база, где люди собрались кучкой и сидят. Посты, расписание, охрана - все работает. Система превентивного оповещения. Любое движение федералов в этом районе мгновенно отсекается наблюдателями. И для наблюдения боевики используют детей 15-16 лет.

Кроме капитальных блиндажей, где можно прятаться зимой, у боевиков есть свои летние базы и стоянки, оборудованные навесами. Но даже в этом случае их непросто засечь с воздуха. Во-первых, базы располагаются не на полянах, а, как правило, в густом лесу, между деревьями. К тому же боевики научились обманывать современную разведывательную аппаратуру. На самолетах-разведчиках установлены специальные приборы, которые реагируют на тепло. С их помощью можно угадать, в каком именно месте на земле горит костер или сидят несколько человек. Чтобы не выдать себя, боевики натягивают сверху специальный навес, сделанный из светоотражающей зеркальной пленки, той, которая применяется, в частности, для тонирования витрин. Из двух больших кусков такой пленки склеивается мешок, внутрь которого наливается вода. Под таким навесом ни человека, ни костер с воздуха засечь невозможно. К тому же необязательно сидеть под этим навесом постоянно. Звук самолета или вертолета слышен издалека.

- Новые базы сейчас строятся редко, - сказал мне "103-й". - Большая их часть была построена в промежутке между кампаниями в 97-99-х годах. Специальные указания были от властей. За оборудование таких баз отвечали главы районных администраций. А контролировало это дело Министерство госбезопасности Ичкерии. Чеченцы знали, что вторая война будет.

"Нырнул в кукурузу - и поминай как звали"

- Если у нас появляется информация о базе, на которой много людей, и если координаты достаточно точны, то по этому квадрату наносится БШУ - бомбово-штурмовой удар, - рассказывает Александр Потапов. - Потом спецназ проводит доразведку местности. Была ли там база вообще и если была, то какой нанесен урон. Если устанавливается база с небольшим количеством боевиков или вообще пустая, то спецназ обрабатывает ее вживую, то есть без предварительного БШУ. Уничтожает блиндажи, разоряет схроны. Однако практика показывает, что разгромленная база легко восстанавливается. За Урус-Мартаном, в районе села Рошни-Чу, существует несколько баз. Наши их периодически разбивают, а боевики так же упорно эти базы восстанавливают за 2-3 дня.

- Мы знаем про базы все, - говорю я "Арбату". - И что от села недалеко, и что речка всегда рядом. Вот бы наша почти стотысячная группировка села на все эти речки и поджидала бандитов, ловила бы их на водопое, как охотники делают.

- Здравая мысль, - соглашается "Арбат". - Группировка у нас действительно большая, но люди, которые непосредственно занимаются оперативной работой или проводят разведывательно-поисковые операции, - их ведь не так много. И грушный спецназ без дела не сидит. У каждого отряда своя зона ответственности, там они и ходят по квадратам, ищут эти базы, схроны, следят за передвижением, смотрят тропинки.

А почему, спрашиваю, до сих пор не переловили тех боевиков, которые скрываются не в горах, а по селам?

- Ты обратил внимание, как устроен типичный чеченский сельский дом? - спрашивает меня Александр Потапов. И сам отвечает: - Высокий кирпичный забор под три метра, металлические ворота, на участке растет кукуруза, которая подступает прямо к окнам и дверям. Это же не просто так. Это результат многовекового опыта чеченцев. Нырнул в кукурузу - и поминай как звали. Система ходов сообщения. Вот жил Масхадов в Гудермесе, мы об этом узнали уже после того, как он оттуда ушел. Но если бы даже узнали заранее, то взять его было бы очень трудно. Из дома, где он находился, вел подземный ход в другой дом. Один адрес блокируешь, а человек выскакивает из другого адреса. Или еще есть такой шалинский боевик Резван Читигов. Периодически мы получаем информацию, что он гостит у родственников в Шалях. Там у него родовой куян. То есть несколько домов, стоящих рядом, где живут близкие родственники. Практически целый район. Вот как незаметно и быстро блокировать этот район? Для этого требуется такое количество людей, что с вертолета их не сбросишь, любое движение техники по земле наблюдатели мгновенно засекут, и боевик успеет уйти. А по населенному пункту бомбово-штурмовой удар наносить не будешь. Так что взять бандита - дело непростое, даже если мы точно знаем, что он находится в конкретном селе.

P.S. Офицер из Веденского отдела ФСБ рассказал историю:

- Искали мы одного бандита. Знали точно адрес, в котором он скрывается. Знали, что в адресе есть жилой схрон, то есть схрон, в котором можно спрятать человека. Пришли, вывели всех во двор, начали искать. Все истыкали - нет схрона. Дом большой, комфортабельный, куча комнат, санузел. А схрона нет. Уже уходить собрались, но тут кому-то из наших по нужде приспичило. Хозяйка его в огород посылает, хотя в доме есть теплый сортир, но он, говорит, на ремонте. Меня и осенило. Захожу в туалет. Вроде все как у людей - ванна, унитаз, биде, сантехника дорогая, плитка лежит в пачках. Дунул в очко, звук какой-то странный. Кинул туда камешек, он как в колодец ушел. Сковырнули мы этот толчок, а под ним комната подземная - два на четыре, высота метра три, вентиляция, электричество, столик, топчан. Сиди, книжки читай, через унитаз тебе воду подают, еду. Главное - чтобы кто-нибудь из гостей не замочил его по ошибке в этом сортире.

Вадим Речкалов

Опубликовано 7 декабря 2004 года