Владимир Устинов предложил свой способ борьбы с терроризмом

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Перелом сознания

Генеральный прокурор Владимир Устинов в пятницу сказал новое слово в борьбе с терроризмом по-русски. Он предложил использовать "контрзахват" заложников. Депутаты поняли, что имеется в виду: захват в те же самые заложники (только без нависшей смертельной угрозы) родственников террористов. После этого спецслужбы используют их для убеждения смертников и других участников теракта. Такая тактика применялась немецкими контрпартизанскими частями в ходе Второй мировой войны и спецслужбами Израиля. Эта мера приносила плоды 60 лет назад. Но сейчас на Ближнем Востоке из-за угрозы "контрзахвата" терактов меньше не становится.

Устинов предложил перенести эту практику на почву Кавказа. Первая реакция депутатов была однозначной.

- Я думаю, он поторопился - мы живем в демократическом государстве, а это не совсем корректное предложение. Око за око, зуб за зуб - это внезаконная мера. Мы скатываемся уже к законам Хаммурапи, 12 таблицам и римскому праву - так прокомментировала "Известиям" заявление прокурора первый вице-спикер Госдумы Любовь Слиска.

Cпикер Госдумы Борис Грызлов, оправившись от первого шока, был более осторожен: "Если данное предложение будет внесено как поправка, оно будет рассмотрено Думой".

Конфискация имущества смертников

- Думаю, генпрокурор немного оговорился, заявив о "контрзахвате" заложников, - сказал "Известиям" один из сотрудников МВД, присутствовавших в зале во время выступления Владимира Устинова. - В своей речи он упомянул, что эти меры необходимы в создавшихся условиях, ведь нынешнее законодательство не предусматривает конфискации имущества. Поэтому Устинов скорее всего подразумевал некие экономические санкции в отношении них, как это делается, например, в Израиле.

Милицейские подразделения, непосредственно занимающиеся борьбой с терроризмом, сенсационное заявление генпрокурора также несколько обескуражило.

- Утопия даже пытаться вносить подобный законопроект в Госдуму, - заявил "Известиям" один из оперативных сотрудников Центра "Т" при Главном управлении по борьбе с оргпреступностью. - Чем же мы тогда, собственно, будем отличаться от террористов, если будем расстреливать людей только за то, что они родственники Басаева или Масхадова? Конечно, в теории такая мера может снизить число членов НВФ (незаконных вооруженных формирований. - "Известия"), желающих подзаработать в рейде на Москву или Назрань. Однако на практике мы настроим против себя всех, кто пока еще к нам лоялен.

Но в конфиденциальных разговорах сотрудники МВД и ФСБ признают, что опыт "контрзахвата" заложников у спецслужб уже имеется. "Контрзаложников" никто, конечно, не убивал, но в качестве действенного инструмента шантажа и убеждения использовали. Впрочем, официально в этом никто никогда не признается.

"Не надо понимать это буквально"

Источник "Известий" в Генпрокуратуре пояснил некоторые положения, прозвучавшие из уст Владимира Устинова.

- Это был не отчет о подготавливаемых и продвигаемых законопроектах, а скорее зондирование общественного мнения, - сказал высокопоставленный сотрудник ведомства на Большой Дмитровке. - Важно понять, какие меры готово принять общество, а какие - нет.

Самой громкой "юридической новеллой", прозвучавшей из уст генпрокурора, стало предложение предусмотреть "контрзахват заложников".

- Не надо понимать эти слова буквально, - предостерег собеседник "Известий". - Речь идет о том, чтобы предусмотреть некоторые ограничения в отношении родственников террористов, например ограничение свободы передвижения. Возможно, есть смысл более активно использовать действующее законодательство. Закон позволяет задержание на 48 часов, почему этим не воспользоваться в отношении родственников террориста? За это время в их домах можно провести обыски, опросить соседей и знакомых - очень маловероятно, что никто из родственников тем или иным образом не пособничал или хотя бы не знал о противозаконной деятельности близкого им человека.

Для более точного понимания хода мыслей генпрокурора собеседник предложил несколько цитат из книги Владимира Устинова "Обвиняется терроризм":

"Проведение адекватно жестких мер в отношении террористов должно рассматриваться именно как стратегия государства в исключительных обстоятельствах, определяемых опасностью угрозы со стороны террористов. Ключевое слово в этом определении - адекватность".

"Контртерроризм требует хорошо подготовленных "коммандос", действующих маленькими разрозненными группами; мастерски владеющих электроникой, средствами связи, взрывным делом, стрельбой, устранением противника, маскировкой, методами бесшумных убийств и знакомых с террористической тактикой и особыми правилами поведения. Только сделав из террористов-охотников террористов-мишени, правительства могут перехватить инициативу и начать эффективно разрешать террористический кризис".

- Я все-таки думаю, что понятие "контрзахват заложников" условное, потому что государство ни в коем случае не может брать на вооружение приемы террористов в их полном объеме и угрожать кому-то смертью, - считает заместитель генерального директора Центра политических технологий Алексей Макаркин. - По крайней мере оно не может издавать соответствующие законы, иначе это будет уже не государство. По-моему, имеется в виду все-таки немножко иное: родственников террористов можно будет принудительно привлекать к переговорам с ними и доставлять их на место событий. Сегодня такая практика существует на добровольной основе. Я с трудом представляю себе ситуацию, при которой родственник террориста может отказаться от содействия правоохранительным органам, но теоретически он может сказать: никуда не поеду, общаться не буду. Так что мы наблюдаем попытки формализовать, узаконить те процессы, которые уже реально происходят. Понятно ведь, что если спецслужбы при обезвреживании террористов убьют кого-то из заложников, к ответственности их никто не привлечет. По крайней мере в России. Но никто не будет выводить родственников с приставленными к ним пистолетами и говорить, что сейчас их расстреляют, если террористы не сдадутся.

"То прокурор, то гражданин"

По странному совпадению в пятницу Генпрокуратура распространила сообщение о том, что Владимир Устинов написал книгу "Правда о "Курске", в которой публикуются "новые, ранее неизвестные факты, касающиеся дела о гибели атомохода "Курск". "Автор книги предстает перед читателем то как беспристрастный прокурор, надзирающий за тем, чтобы следствие по делу было проведено полно, всесторонне и объективно, то как гражданин своей страны, как человек, переживший огромную боль и скорбь и страстно желающий, чтобы правду о последних днях мужественных моряков-подводников знали все", - повествуют о своем шефе неизвестные ведомственные авторы. По их словам, произведение заканчивается такими словами: "Правду принять нелегко... Ее просто нужно принять какая есть. Пусть страшная, пусть не всем удобная, но это - правда". О том, что такого страшного и секретного написал Устинов, не сообщается. Стоит напомнить, что это один из немногих примеров того, как действующий чиновник в свободное от работы время занимается литературным трудом. Не на службе же он "убедительно и аргументированно дает ответы на многие вопросы, возникшие в связи со случившимся" - официальная версия гибели "Курска" не устроила и многих из родственников погибших, и часть экспертов.

"Красный террор" в России уже был

Взятие родственников противника в заложники - идея не новая. Еще во время кавказской войны ХIХ века у русских на правах "почетного пленника" находился сын Шамиля. Шамиль, в свою очередь, держал в заложниках семью Хаджи-Мурата, этот мотив - один из главных в толстовской повести.

Взятие заложников широко использовалось в годы гражданской войны. Большевики, объявив "красный террор", провозгласили заложничество официально, белые также практиковали, хотя и не столь широко. Историк Юрий Кожин, автор специального исследования "Заложники в годы Гражданской войны", вспоминает заявление Троцкого о пленных юнкерах во время Московского восстания в ноябре 1917-го ("Пленные для нас являются заложниками"); захват членов не признавших Советскую власть партий (кадеты, эсеры); просто представителей "враждебных классов". "Брали" и родственников. Как складывалась судьба заложников? Иногда расстреливали, иногда обменивали, иногда отпускали - все зависело от конкретной ситуации.

Спецслужбы нечасто прибегают к этой, казалось бы, простой мере не потому, что там служат моралисты, а потому, что мера эта скорее эмоциональная, чем эффективная. У Бориса Савинкова Таганрогская ЧК расстреляла сестру и ее мужа, абсолютно безобидных людей. Савинкова это не остановило, но, кроме "идейных" мотивов для борьбы, появились и личные.

Опубликовано 30 октября 2004 года