Анна Политковская: мне кажется, у властей нет ответа на вопросы по Беслану

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

За шквалом трагических новостей из Беслана на время потерялись известия о том, что происходило с двумя известными журналистами - корреспондентом "Свободы" Андреем Бабицким и журналисткой "Новой газеты" Анной Политковской. Обоим не удалось вылететь 1-го сентября в Беслан. Политковскую в состоянии тяжелого отравления эвакуировали из самолета, прилетевшего в Ростов из Москвы. Первое интервью в студии после выздоровления журналист "Новой газеты" дала "Би-би-си".

- Как вы себя чувствуете? Что на сегодняшний день вы знаете о том, что с вами произошло?

- Спасибо, чувствую все лучше и лучше, сегодня вот в первый раз вышла из дома. Дело идет к тому, чтобы подавать иск по факту покушения на убийство, этим занимаются мои коллеги... Все, в общем, примитивно - чай, там какая-то гадость, токсин... И после этого ты лечишься от болезней, про которые читал только в книжках.

- И этот токсин вам подсыпала команда самолета?

- Я не думаю, что это сотрудники самолета, моя память оставила попытки меня спасти, просто на грани истерики. Они умоляли меня - держитесь, держитесь! Я не думаю, что они же пытались меня отравить. Это был страшный день 1-го сентября, по аэропорту металась толпа журналистов, рейсы откладывались. Ко мне подошел человек, представившийся одним из руководителей "Внуково", и сказал, что посадит меня на рейс, потому что он меня уважает как журналиста. В микроавтобусе сидело еще три человека - еще три незарегистрированных пассажира. Я вошла четвертой. По версии водителя, к нему до этого подошел сотрудник ФСБ и сказал: "Ты должен посадить их на самолет"... Они сидели в бизнес-классе, я села в экономическом. Кухня располагалась со стороны бизнес-класса.

- В Беслане работало достаточно много независимых журналистов и много тех, кто сейчас подвергает правительство критике. Что сработало именно против Вас? Ваша известность?

- Я выделяю такую причину этого "устранения из поля". В прямом эфире наших мобильных телефонов я и многие другие люди обсуждали, как туда привезти Масхадова. Это - то, что мы уже давно не говорим по мобильному. Но мы уже не стеснялись. Моя позиция была такова: надо приложить все усилия, чтобы Масхадов уговорил этих людей отпустить детей, чтобы он вышел из подполья. Без всяких гарантий.

- После того, как к вам вернулось сознание, что вызывало больше всего вопросов?

- Следить за событиями я начала 2-го сентября во второй половине дня. Это был момент, когда Аушев смог освободить 26 человек. Я знала, что он пошел туда с заявлением Масхадова на руках, и стала говорить тем, кому доверяю, что заявление - это не выход, что за трусость, нельзя же так трусить! Надо идти лично. Но из-за того, что Аушева стали замалчивать до такой степени, как будто этого ничего и не было, мне стало ясней, что этот план не мог быть удачным.

- То есть, вы ожидали от Масхадова такого приезда, он мог бы приехать?

- Да, конечно. Я делала все, чтобы это случилось, мне казалось это принципиально важным. Аушев - умнейший человек и храбрый человек, который может позволить себе неординарные поступки. И то, что его "увели с поля" - это трагическая ошибка, которая закончилась смертью такого количества детей. Я очень доверяю Аушеву, и если он говорит, что около полутора суток там не могли разобраться, кто идет на переговоры, значит, это так.

- Аушев выдвигает версию, которая противоречит официальным, он говорит, что стрелять начали ополченцы, те, кто стоял за оцеплением...

- Что такое ополченцы? Это люди, которые решили действовать самостоятельно, потому что надеяться им было не на кого. Люди кидались на журналистов главных официальных каналов, умоляли их: вы берете интервью у властей, скажите, чтобы они нам хоть что-то сказали. Ведь им никто ничего не объяснял, к ним никто не выходил. Ополченцы - люди, которым было некуда деваться. Которые от полного информационного вакуума, в который их опустили, готовы были действовать самостоятельно. Они не могут действовать как "Альфа", они действуют наугад и случайно. Но до этого их довели спецслужбы.

- С 3-го сентября прошла неделя, по-прежнему остается очень много неясного. Это естественная для события такого масштаба неразбериха или Вас что-то смущает?

- Меня смущает следующее: мне кажется, что в этой неразберихе власти пытаются скрыть, что они упустили многих. Если бы они пленили всех, убили всех, они бы постоянно об этом напоминали. Кто главарь? Сначала это был Доку Умаров, теперь Хучбаров... Где здесь Басаев? Мне кажется, у властей нет ответа. Предъявленный нам Кулаев в качестве единственного захваченного в плен мне кажется человеком, который говорит заученные фразы. Он так складно излагает версии, так же как Фридинский. Этот информационный вакуум приведет к дурным последствиям. Осетины - люди, которые не склонны прощать такие вещи. У них и так давние проблемы с ингушами. Когда люди подозревают, что их обманывают - начинается самосуд.

- В Москве десятки тысяч людей вышли на демонстрации и звучали призывы сплотиться вокруг властей, невзирая на разногласия, потому что идет война. Насколько достижимо такое сплочение?

- В нашей культуре "сплочение против" куда более эффективно, чем сплочение "за", так что такие события действительно могут сплотить. Но мне кажется, что этот митинг был очень официальным, слишком официальным. И те, кто принимает мое освещение войны и мое критическое отношение к Путину, и те, кто не принимает, сходятся в том, что доверие к Путину совершенно подорвано. Призыв сплотиться будет трудноисполним.

- Эта акция по своей жестокости превосходит намного все, что происходило прежде. Она может заглушить голоса тех, кто в иных обстоятельствах выступал бы за диалог с сепаратистами?

- Безусловно! И на это есть основания. Это - акция беспрецедентной жестокости. Пойдя на такую акцию, они подписывали себе приговор. Не бандиты эти, а движение сопротивления. И это надо понимать четко. Переговоры становятся настолько же иллюзорными, насколько катастрофичны последствия в Беслане. Почему я так билась за этот выход Масхадова "из леса". Потому что я понимала - если он этого не сделает, это будет катастрофа и для него, на движении сопротивления можно поставить крест.

Редакционная статья

Опубликовано 12 сентября 2004 года