Беслан изменит мир, как 11 сентября

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Последние три года мир провел в попытках приспособиться к последствиям терактов 11 сентября. Именно это событие доминировало и доминирует в политической жизни Америки. Оно раскололо даже Североатлантический альянс, оставив Францию с Германией по одну сторону, а Соединенные Штаты и Великобританию - по другую. Этот вопрос стал центральной политической темой как в Америке, так и в Великобритании. Кроме того, именно 11 сентября во многом стоит за дестабилизацией мирового рынка нефти и ростом исламского терроризма.

В тот день, когда это произошло, мне предложили написать в качестве реакции на это событие короткую статью для Times. Мне пришло в голову, что 11 сентября лучше всего можно было сравнить с днем 7 декабря 1941 года, когда 60 лет назад случилось нападение на Перл-Харбор (Pearl Harbor). Тогда американский народ ответил на это абсолютной решимостью сокрушить тех, кто напал на их страну, и они сделали это. Тот день президент Рузвельт (Roosevelt) назвал "датой, которая навечно останется в истории варварства". В результате того нападения на Хиросиму была сброшена первая в мире ядерная бомба - событие, которое не потеряло своего влияния и до сегодняшнего дня. Многие - совершенно оправданно - посчитали 11 сентября таким же днем для мировой истории.

Так же, как и налет на Перл-Харбор или убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда (Franz Ferdinand) в Сараево 28 июня 1914 года, 11 сентября стало одним из дней, которые изменили мир. Теперь в один ряд с этими трагическими датами встает и захват школы с учениками в Беслане, совершенный 1 сентября 2004 года, в 65-ю годовщину начала Второй Мировой войны. По крайней мере, в России этот день воспринимают так и никак иначе.

Для русских Беслан - еще одно событие, после которого меняется очень многое: главные факторы взаимоотношений мировых держав; будущее самой России, включая и будущее Путина как президента; будущее войны против террора, включая отношения России и Запада с исламом; ответ цивилизованного мира на растущую угрозу распространения ядерного оружия; основы взаимоотношений между Россией, Европой и Соединенными Штатами; вероятные результаты выборов в США и, возможно, даже следующих выборов в Великобритании; будущее Ближнего Востока, в частности Ирака, Ирана и Саудовской Аравии; и даже экономическое развитие новой сверхдержавы - Китая.

Такие события, как Беслан, специалисты по стратегическому прогнозу называют "маловероятным событием с сильным эффектом". Потенциально после таких событий измениться может все что угодно.

Нельзя недооценивать эффект от самого ужаса, который Беслан принес в мир. Это нечто такое, на что трудно даже просто смотреть. Те, кто планировал эту резню, являют собой такое же воплощенное зло, как те, кто планировал налет на Перл-Харбор, как и эсэсовцы, сжигавшие людей в Освенциме. То, что они сделали с маленькими детьми - ужас, не поддающийся описанию, которому - возможно, это и к счастью - не так уж много аналогов в мировой истории. Это важно, потому что ужас, который испытал мир, будет влиять на все последующие события. Есть мера зла, которую нельзя забыть и которую нельзя простить, каковы бы ни были политические мотивы и оправдания.

Но при этом начать надо с практических вопросов. Их неизбежно и по праву начинают задавать официальные лица и представители бизнеса со всего мира. Например, как трагедия в Беслане повлияет на поставки российской или арабской нефти, от которых зависит вся мировая экономика? Вопрос совершенно не циничен. Нефтяной кризис 70-х годов сбросил двух или трех американских и одного французского президента, одного канцлера Германии и пару премьер-министров Великобритании. Также он внес свой вклад в поражение "Банды четырех" в Китае и подорвал экономику брежневского режима в СССР. Он ударил по мировой экономике и бросил "третий мир" в пучину нищеты. Так что возможные последствия таких серьезных событий просто необходимо проанализировать.

В последние десять лет цены на нефть были неожиданно низкими, что привело к тому, что на фоне быстрого роста экономики Китая, который никем не прогнозировался, обнаружился недостаток нивестиций в разработку новых запасов. В то же время, растущие поставки нефти из России были разворованы олигархами и клептократами ельцинской поры. Теперь российское правительство - совершенно оправданно - просто хочет забрать российскую нефть обратно у людей, продававших ее в 90-х годах по убийственно низким ценам, по существу, самим себе.

Мировой рынок нефти сейчас в основном завязан на четыре страны, которые все стоят на линии фронта войны между террором и цивилизованным миром: Россию, Саудовскую Аравию, Ирак и Иран. Лидер "Аль-Каиды" Усама бин Ладен (Osama bin Laden) сам происходит из семьи нефтяных королей Саудовской Аравии и является продуктом соответствующей культуры. Президент Соединенных Штатов Джордж Буш (George Bush) и сам был связан с нефтяной отраслью, и побыл губернатором Техаса, который добывает львиную долю нефти в США. Нефтяной фактор в войне против террора - не циничное американское желание нагреть руки, а экономическая основа войны, наличие которой прекрасно осознают обе противоборствующие стороны.

Те, кто планировал захват заложников в Беслане, хотят дестабилизировать ситуацию в России и прежде всего ослабить власть президента Путина, которого они считают своим главным врагом в этой стране. Это не зависит от того, кто конкретно стоял за терактом - чеченские националисты или исламские радикалы, или даже и те, и другие. Безусловно, то, что произошло в Беслане, в какой-то степени дестабилизировало Россию и ослабило власть господина Путина. Однако, мне кажется, что он переживет этот кризис - по той же причине, по которой бесланская трагедия может помочь переизбираться Джорджу Бушу. Демократическое общество не любит воевать, но, если все же приходится это делать, оно, как правило, поддерживает самого сильного лидера - Ллойда Джорджа (Lloyd George) в 1916 году, Черчилля (Churchill) и Рузвельта (Roosevelt) в 1940-м, де Голля (De Gaulle) в 1958-м, Ариэля Шарона (Ariel Sharon) - последнего уже не один раз.

Западные страны заинтересованы прежде всего в экономической и политической стабильности в России, хотя после 175 лет кровопролития чеченскую проблему по-прежнему так же нелегко решить, как и проблему Кипра или Северной Ирландии. В сознании американцев Беслан утвердил понимание того, что террор объявил войну всем, и каждый находится под непосредственной угрозой. Даже если избиратели во внутренней политике предпочитают то, что предлагает Джон Керри (John Kerry), Джордж Буш остается для них главнокомандующим на войне. Так же и Путин сохранит власть как самый жесткий политический лидер после распада Советского Союза. Это и нужно русским? Не исключено. К этому они стремятся сейчас? Практически несомненно.

Кроме нефти, существует еще такой фактор, как распространение ядерного оружия. Кто бы ни был избран президентом [в США] - а теперь вероятнее, что это будет Джордж Буш - он еще будет у власти, когда у Ирана появится ядерное оружие, а произойти это может уже к концу 2005 года. Никто не знает, как это предотвратить. Сейчас в основном есть следующие варианты: ничего не делать; оказывать политическое давление; вводить экономические санкции; начинать военную операцию. Понятно, что на этой шкале решительность Буша стоит выше, чем у Керри.

Неясно, насколько решительные шаги сможет предпринять Буш, хотя его связка Чейни-Рамсфельд (Cheney-Rumsfeld), вероятно, готова пойти на все. И у Путина будет больше оснований занять в отношении Ирана более жесткую позицию, чем раньше. Иран замешан в большинстве случаев террористической деятельности на Ближнем Востоке и играет большую роль в поддержании нестабильности в Ираке. После Беслана Россия не может не начать активную войну с терроризмом, а Иран стоит по ту сторону баррикад.

Что касается Китая, то его отношение к этому ясно из репортажей из Беслана, переданных по всемирному китайскому новостному телеканалу CCTV-9. Тех, кто захватил заложников, в Китае назвали "сепаратистами" и "мятежниками". Китай ни у себя в стране, ни где-либо еще не поддерживает ни сепаратистов, ни мятежников.

Не похоже, что исламский терроризм - строгая система, контролируемая на стратегическом уровне из одного центра: существует стратегическая идея объединения радикального ислама против неисламского мира, но такая стратегия также сплачивает против террористов весь остальной мир.

Со стратегической точки зрения, Беслан подталкивает Россию, одну из ведущих нефтяных и ядерных держав мира, к сотрудничеству с Соединенными Штатами на Ближнем Востоке и в войне против террора. Такие же мотивы у Китая с Индией. Европа, как всегда, никак не может определиться, но ее позиция уже не так уж важна.

Как говорили когда-то марксисты, объективно чеченские сепаратисты усилили Буша. Они подтолкнули Россию к тому, что поддержать его. Они помогут ему выиграть выборы.

Уильям Реес-Могг

Опубликовано 6 сентября 2004 года

Перевод веб-сайт ИноСМИ.Ru