Жертвоприношение: на алтарь победы на выборах президент положил Гагулию

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

На протяжении долгих лет приходов и уходов Гагулии, он казался нам, журналистам, одним из самых осторожных политиков. Это устойчивое ощущение поколебало интервью, которое Геннадий Леонидович после своей отставки согласился дать "Нужной". Оказалось, что он "так же, как все", недоволен системой власти, что его тоже не устраивает раздутый управленческий аппарат. Он даже знает, что 11% нашего бюджета, которые уходят на содержание органов управления, - это катастрофа. Остается только недоумевать, почему, находясь в кресле премьер-министра, он не позаботился о том, чтобы оградить всех нас от грядущей катастрофы...

- Геннадий Леонидович, свою отставку вы мотивировали тем, что не вписались в предвыборный сценарий власти: о чем идет речь?

- В любом выборном деле есть свой сценарий. И у каждой партии, у каждого движения тоже есть свой сценарий. И власть имеет свой сценарий. И детально его расписывать я не могу. Это чисто служебные вопросы. Уважающий себя чиновник не должен рассказывать о своей внутренней работе.

- Почему вам, с вашим опытом работы, не нашлось места в этом сценарии?

- В политике для того чтобы продвинуть одну фигуру, нужно жертвовать другой фигурой. Выбирается из возможного реально то, что пройдет сегодня. Есть фигуры, такие даже как я, которые может быть им мешают, бросают тень на какие-то ситуации. Я к этому спокойно отношусь, и спокойно решал этот вопрос с президентом. Меня уже жизнь приучила к тому, что происходит размен фигур. И надо иногда, во имя власти жертвовать фигурами, которые неперспективны в данной ситуации.

- Президент подписал указ о вашем увольнении. В каких вы отношениях с президентом сегодня?

- Как человеку мне немного обидно, что так получилось. Как политик, я понимаю его ситуацию. Он должен был выбрать, кем пожертвовать. В обществе все время муссировалось, какое отношение Гагулия имеет к выборам, почему Гагулия пришел в администрацию президента. Гагулия-то вернули для того, чтобы администрация президента стала работать.

- И она заработала. До того, что стали говорить, что аппарат президента подменяет работу правительства...

- Администрация президента никогда не подменяла правительство, потому что мы никогда не занимались хозяйственными вопросами. Я за свое время ни одного министра не вызвал к себе, хотя имею право по статусу. Администрация призвана разрабатывать программы, которые президент представлял бы народу. Но все это на основе деятельности правительства. Мы создали контрольный отдел, который фиксировал, как проводится тем же КМ исполнение их же постановлений.

- И как проводится?

- Очень плохо.

- А кто виноват?

- Это виновата, будем говорить, система, потому что в этой системе не было контроля.

- А какие в этой системе у вас отношения с премьер-министром?

- Нормальные деловые отношения. Я к нему никаких претензий не имел как к человеку. Как к работнику, вы знаете, у всех можно найти недостатки. Работе премьер-министра я не могу давать оценку. Это делает президент.

- Вы говорили о том, что объединение "Амцахара" и "Единой Абхазии" не последнее?

- Я думаю, будут еще объединения, но необязательно это будут союзы оппозиционны движений. Создание любых общественных организаций и союзов должно быть на благо Родины. Я, знаете ли, не люблю пустых критиканов. Ты сначала наведи порядок на своем рабочем месте.

- От этих "критиканов", как вы говорите, и вам немало досталось. Чем вы объясняете таков пристальное внимание к своей персоне?

- Дело в том, что человек, ничего не делающий, не совершает ошибок. Если я был бы незаметной фигурой и меня можно было бы обойти слева и справа и не считаться с моим мнением, или не считаться с теми вопросами, которые я ставлю и решаю, я был бы неинтересен. Каждый кого-то не устраивает. Я каждый день смотрю на тех, кто слоняется без дела, и удивляюсь: у меня никогда нет времени, я на работе с восьми утра.

- Вы не остаетесь без должности. Вот и возвращение в ТПП было прогнозируемо. Однако в ваше отсутствие о торгово-промышленной палате не было слышно. Чем сейчас занимается ТПП?

- Сейчас очень тяжелое положение в организации. Работники уже 6 месяцев не получают зарплату. Многие вопросы, которые должна решать палата, она не решает. Не получился контакт с властью.

- Это из-за вашей персоны?

- Может быть, и из-за меня. Когда создавалась ТПП, все думали, что это прихоть Гагулии. Но я-то исходил из того, ТПП существуют во всем мире. ТПП носит общественный характер, но государство, прикрываясь ТПП, проводит свою политику в той или иной области. Государственный интерес и государственное влияние осуществляется через ТПП.

- Насколько сегодня целесообразно существование ТПП?

- Я бы не ставил так вопрос. Есть такой документ - сертификат происхождения товаров. Очень важно сегодня, в условиях непризнанности, выдавать такой сертификат нашим товарам. Но недавно предприниматели убедили правительство, что, так как в России его не требуют, нам он не нужен. Я думаю, позже мы вернемся к этому вопросу.

- Вы руководили администрацией президента. Что вам известно о деятельности президентского фонда приватизации?

- Я не член этого фонда, не распоряжался его деньгами и доступа к нему не имел. Это не наша сфера.

- А как вы оцениваете процесс приватизации?

- Отрицательно. В 1995 году, когда впервые возник вопрос приватизации, мы рассчитывали провести малую приватизацию быстро. Тогда мною была сделана попытка провести инвентаризацию имущества. Во второй раз, будучи премьером, я принял постановление о проведении инвентаризации. Но не получилось. Нельзя делать приватизацию, не зная конкретно, что есть и во что оно оценивается. Еще в 1995 году я столкнулся с тем, что объект в хорошем состоянии почти ничего не стоит, а за полуразрушенное здание назначена высокая цена. Вся система учета, сохранившаяся с советских времен, пришла в негодность. Отсутствует система контроля. С этой целью я создал контрольно-ревизионное управление, которое должно было проверять, как работают государственные предприятия.

- Справедлив ли перевод КРУ из ведомства Минфина в администрацию президента?

- Нет. Но президент вынужден был это сделать, потому что нарекания хозяйственного характера были в адрес его администрации. Конечно, самое лучшее было бы создание счетной палаты. Недавно мы проверяли деятельность глав администраций. Ведь никто же никогда их не проверял. Очень много разных упущений.

- А почему общественности неизвестно об этих проверках? Почему многое из того, что происходит во власти, люди узнают по слухам. Почему такая закрытость власти от народа?

- Вы знаете, это, может, и вина СМИ. Я не знаю, кто как, но я всегда говорил: "Вы поставьте вопрос - мы ответим".

- Как вы оцениваете систему власти в ее нынешнем виде?

- Нужно реформировать систему. Я когда в последний раз стал премьером, сократил два или три министерства. Столько не нужно в Абхазии. А фонды? Я ставил вопрос, чтобы их вообще упразднить, но еле-еле смог загнать под Минфин. Содержание фондов обходится государству очень дорого. Примерно процентов восемь от суммы всех налоговых отчислений. Я бы согласился на существование этих фондов, если бы, помимо государственного пая, они сами искали дополнительные источники доходов. У нас в каждом министерстве пять заместителей. Чем они занимаются? Меня давно это мучило. Я хотел сократить еще два или три министерства. Вы знаете, чиновник - это червячок в здоровом теле государства. Он вроде бы ничего плохого не делает, но использует свое кресло по максимуму. Если мы их расплодим много, они съедят все яблоко. У нас, по бюджету, на органы управления уходит 11%- это же катастрофа.

- Но в администрации президента вы создали дополнительные отделы и тоже приложили руку к увеличению чиновничьего аппарата...

- Нет. Это не чиновники. Надо смотреть, что нужно, а что не нужно. Мы создали отдел контроля. Без контроля ни одно государство не может жить.

- Ваш уход из администрации некоторые расценивают как рекламный шаг. Сейчас не слишком престижно оставаться в команде президента...

- А что мне это дает? Я не собираюсь выдвигаться на выборах, не собираюсь вступать в какое-то движение, не собираюсь поддерживать власть. Я буду как независимый, сторонний наблюдатель.

Опубликовано 12 июля 2004 года