Россия добивается закрытия лагерей беженцев в Ингушетии

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

В палаточных лагерях на территории Ингушетии с каждым днем становится все меньше палаток. Длинные ряды стоявших вплотную друг к другу палаток сегодня весьма значительно поредели. Теперь только огромные темные пятна и большие пустующие площадки на сырой земле напоминают о том, что здесь когда-то стояли брезентовые палатки, в которых чеченские беженцы провели более 4 лет своей жизни. Стремительно редеют некогда крупные палаточные городки "Сацита", "Спутник" и "Барт", а это позволяет говорить о том, что Москва намерена - несмотря на критические заявления со стороны ООН и правозащитных организаций, утверждающих, что на беженцев оказывается давление с целью заставить из вернуться в Чечню - придерживаться сроков, назначенных для полной ликвидации лагерей беженцев в Ингушетии - до 1 марта.

Раннее утро 21 февраля застало семью чеченских беженцев Дацаевых, до сих пор проживавших в палаточном лагере "Барт" в ингушском городе Карабулак, за работой. Семья собирала свои нехитрые пожитки, увязывала в узлы одеяла и матрасы, паковала посуду и другое имущество в картонные коробки. Как и несколько других семей из этого лагеря, Дацаевы решили вернуться в Чечню. Со страхом думают они о будущем, которое ждет их на родине. В семье Дацаевых три дочери, старшей из которых недавно исполнилось 13 лет. Именно ради их безопасности и здоровья, по словам родителей, они и провели в лагере долгих 4 года. "Как только начались первые бомбардировки Грозного осенью 1999 года, я сразу же взяла детей и выехала в Ингушетию", - рассказывает 39-летняя Лариса Дацаева. "Муж остался в Грозном, чтобы уберечь дом от мародеров и грабителей. От бандитов-то он его сберег, но спасти от русской артиллерии не удалось. Наш дом полностью разрушили во время одного из обстрелов, и сейчас нам негде жить. Но теперь нам обещали выделить щитосборный домик, который мы можем установить на своем участке, а затем - после получения компенсации - начать восстановление своего жилья. Вначале мне было очень тяжело. С тремя детьми, младшая из которых серьезно болела, я жила у случайных знакомых, а затем получила место в этом палаточном лагере. Тогда стало немного полегче, хотя бывало всякое - и без газа приходилось сидеть зимой по несколько дней, и воду нам отключали, и света неделями не бывало. Всякое было". Дацаевы говорят, что не хотят уезжать в Чечню, где до сих пор продолжается война, но вынуждены сделать это, поскольку власти объявили, что с 1 марта текущего года палаточный городок "Барт" будет закрыт. "Хотя все, начиная от президента и кончая последним чиновником миграционной службы Ингушетии, постоянно твердят о том, что никакого принудительного возвращения чеченских беженцев на Родину нет и не будет, на самом деле происходит совсем другое, - говорит глава семьи Дацаевых Рамзан. - Вынужденным переселенцам угрожают, их шантажируют, создают невыносимые условия для проживания и, фактически, заставляют уезжать".

Из 318 палаток, которые были установлены в лагере "Барт" в начале второй военной кампании в Чечне в 1999 году, сейчас осталось всего несколько десятков. В них сегодня проживает чуть больше 100 семей. Многие из них не намерены возвращаться в Чечню и готовятся переселиться либо в другие пункты временного размещения, либо в частный сектор на территории Ингушетии. На сегодняшний день в Ингушетии, по различным оценкам, остается от 45 (данные местных властей) до 90 тысяч (по мнению представителей чеченских неправительственных организаций) вынужденных переселенцев из Чечни. Международные организации в свою очередь называют другую цифру - 67 тысяч человек. По утверждению ингушских властей, большинство беженцев проживают в пунктах временного размещения, а на палаточные лагеря приходится "менее 10%" чеченских переселенцев. "По имеющимся у нас данным, в Ингушетии до последнего времени проживало чуть более 45 тысяч вынужденных переселенных лиц из Чеченской Республики. Из них около 4 тысяч жили в палаточных лагерях, 20 тысяч в частном секторе, а остальные в пунктах временного размещения (ПВР), - говорит один из сотрудников миграционной службы МВД Ингушетии. - Сейчас в палаточных городках остаются менее 600 палаток, в которых проживают 3540 человек. При этом надо учитывать, что эти цифры постоянно меняются в сторону уменьшения, т.к. практически ежедневно республику покидают несколько семей вынужденных переселенцев из Чечни. При этом хотелось бы подчеркнуть, что этот процесс носит исключительно добровольный характер". О том, что возвращение беженцев на родину происходит на добровольных началах, говорит и заместитель коменданта лагеря "Барт" Зелимхан Боков. "Почему-то постоянно говорится о каком-то давлении на беженцев, об угрозах и так далее. Но представьте себя на месте тех людей, которые пятый год живут в брезентовых палатках. Люди просто уже устали. Их никто не изгоняет. Тех, кто не желает выезжать в Чечню, отсюда никто не гонит. Вот в нашем лагере около 60-ти семей выразили желание остаться на территории Ингушетии и подали заявления на получение щитосборных домиков. Этот вопрос сейчас решается. Но основная масса беженцев все же намерена вернуться домой".

Между тем представители неправительственных организаций, да и сами вынужденные переселенцы говорят, что на людей постоянно оказывается давление. Еще больше споров вызывает объявленная дата полной ликвидации палаточных лагерей - 1 марта 2004 года. "Почти ежедневно к нам обращаются беженцы, которые жалуются на произвол со стороны сотрудников различных силовых структур и ведомств, - говорит сотрудник правозащитного центра "Мемориал" Усам Байсаев. - Дата 1 марта вовсе не случайна. Власти намерены во что бы то ни стало ликвидировать все палаточные лагеря до 14 марта, дня выборов президента России. Проблема чеченских беженцев из социальной превратилась в политическую".

Сами беженцы - из числа тех, кто пока не собирается возвращаться в Чечню - объясняют свое решение оставаться до поры до времени в Ингушетии по-разному. Одни говорят о том, что в Чечне им негде жить, другие - о том, что там негде работать (по некоторым данным, число безработных в Чечне составляет 176 тысяч человек), третьи требуют гарантий безопасности. "На мой взгляд, сначала для людей надо создать необходимые условия, - говорит руководитель общественного Совета по беженцам Адлан Даудов. - "Я не говорю о ПВР, гуманитарной помощи, компенсациях и т.д., на что делают упор чиновники. Людям надо обеспечить безопасность, дать работу, чтобы они могли прокормить свои семьи, и тогда многие вопросы отпадут сами собой. Беженцев не надо будет уговаривать или заставлять возвращаться домой. Они сделают это сами, причем без всякого принуждения".

В начале этого месяца председатель комиссии по правам человека при президенте РФ Элла Памфилова побывала в лагерях чеченских беженцев. Суммируя наблюдения, сделанные во время этого посещения, она заявила, что "многие (беженцы) готовы вернуться". Вместе с тем она отметила, что ее "тревожат факты косвенного психологического давления", оказываемого на чеченских беженцев представителями различных ведомств. С заявлением по поводу ситуации с беженцами выступил и заместитель генерального секретаря ООН по гуманитарным делам Ян Игланд. "Страдания Чечни еще не закончились", сказал он, добавив при этом, что 2004 год будет для республики "решающим". По его словам, он получил уверения в том, что процесс возвращения беженцев будет протекать исключительно в соответствии с доброй волей самих переселенцев, и что сроки ликвидации палаточных лагерей - до 1 марта - больше не действуют. Он также отметил другую остающуюся пока без должного внимания проблему - не следует забывать, сказал он, что в самой Чечне насчитывается около 200 тысяч беженцев. Тут же он выразил озабоченность условиями жизни в одном из пунктов временного размещения беженцев. "Тесно и небезопасно", - так определил он эти условия.

Опубликовано 1 марта 2004 года.