Мурат Зязиков: "Мы никогда не разъединялись"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Общее число беженцев в Ингушетии - 53 тысячи. Из них в палаточных лагерях - 7 тысяч. Слухи о насильственном возвращении беженцев, воссоединении двух наших республик постоянно муссируются среди людей. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию эксклюзивное интервью президента Ингушетии Мурата Зязикова, в котором затронуты эти и другие актуальные вопросы.

- Федеральным центром делается очень много для возвращения беженцев в Чечню. В частности, строятся в Чечне пункты временного размещения. И слухи о том, что беженцев из Ингушетии выдавливают, - тезис надуманный. Для нас беженцы из Чечни - это граждане Российской Федерации, это наш братский народ, который попал в сложную политическую ситуацию.

Возвращение беженцев в Чечню - принцип исключительно добровольный. Я это подчеркиваю. И не будет такого факта, чтобы беженцев насильственно, под давлением заставляли бы возвращаться в Чечню. Я часто бываю в палаточных лагерях многих знаю лично, и когда появляются разные заявления, что там боевики, я категорически не приемлю эти заявления и не согласен с какими-либо подобными уверениями. Там люди, которым нужна помощь. Люди, которые оказались в сложной ситуации, устали от такой жизни. И какие бы условия мы не создавали беженцам в палаточных лагерях, палатки остаются палатками.

Поэтому главный приоритет - это возвращение людей в нормальные человеческие условия. Люди просто устали от того, в какой ситуации они находятся сейчас.

- Некоторые беженцы жалуются, что по отношению к ним применяются сотрудниками милиции и другими правоохранительными структурами силовые методы. Как и в Чечне, забирают из палаточных лагерей людей без всякого основания. Вам известны такие факты?

- Мне такие факты неизвестны. Во всяком случае, структурами ингушских правоохранительных органов такие мероприятия не проводились и проводиться не будут. Я категорически запретил им и постановил, чтобы любая организация извне, которая приезжает в Ингушетию, не проводила такие мероприятия. Все должно быть документально подтверждено, все должно быть с санкции прокурора. Произвол, о котором говорил и президент России, и я, на территории Ингушетии не допущу.

- Некоторые руководители Чечни заявляют, что беженцы будут возвращены на родину до конца этого года. Как вы думаете, реально ли это?

- Трудно сказать. Нет таких цифр и дат. Нет согласованных планов на определенный период. Руководством и правительством Чечни делается многое для возвращения беженцев. Когда в Чечне создадут для беженцев нормальные человеческие условия, увидите, что никто не будет жить в палатках. Очень важно, чтобы деньги, направленные на нужды беженцев, получали именно беженцы, адресно, чтобы они получили за потерянное жилье и имущество компенсацию. Люди себе будут строить сами. Это очень важно, чтобы человек участвовал в строительстве своего дома сам. Это дополнительное рабочее место. Он оформляется в строительную бригаду, строит себе сам, и он будет всегда следить за тем, чтобы дом строился на совесть. Это гарантия того, что деньги не будут уходить, куда не нужно, как это иногда бывает. Я не думаю, что до конца года беженцы будут возвращены в Чечню. Надо реально смотреть на жизнь. В одночасье вернуть беженцев невозможно.

- Как обстоят дела с оказанием гуманитарной помощи беженцам?

- Помощь оказывается гуманитарными миссиями, которые работают на территории Ингушетии и миграционной службой Российской Федерации. Как только я стал президентом Ингушетии, сказал, что никто не должен из ингушей и ингушского правительства участвовать в распределении гуманитарной помощи, потому что беженцы сами должны получать гуманитарную помощь и сами распределять ее. Это очень важно, как важно и то, чтобы помощь адресно доходила до нуждающихся.

- Как вы относитесь к высказываниям некоторых политиков об объединении Чечни и Ингушетии?

- Это два субъекта Российской Федерации, две братские республики. Я хочу сказать, что мы и не разъединялись. Нам нет надобности объединяться. Мы один народ, с одним языком, одной верой и не надо забывать, что в 44-м нас выселяли в одинаковых вагонах. А оттого, что у двух братьев два дома, дружба и братство только укрепляются. Я думаю, что есть отдельные люди, которые хотели бы вбить клин между чеченцами и ингушами, которые хотели бы использовать ситуацию. Им плохо, что воцаряется мир на нашей земле, и начались позитивные процессы в Ингушетии и Чечне. И находятся люди, которые не могут смириться с этим. Я думаю, что из многих соображений для нас очень важно, чтобы наши два братских народа, два субъекта Российской Федерации развивались, помогали друг другу. Первое соглашение, которое я подписал после вступления в должность президента Ингушетии, это соглашение с Чеченской Республикой.

- Вы уроженец Грозного, много работали в Чечне. Что вы чувствуете, когда видите разрушенный Грозный и другие населенные пункты Чечни?

- Недавно я смотрел черно-белые съемки Грозного. Для меня, пусть не обидятся жители Ингушетии, Грозный всегда останется самым близким и родным городом в мире. Был, есть и будет. Это был интернациональный город, где всегда царила доброжелательная атмосфера. Это был город, в который хотелось вернуться. И сегодня Грозный для меня - очень дорогой город. И мне хочется, чтобы его быстрее восстановили.

Я готов участвовать в восстановлении города. Мы хотим, чтобы город стал таким, как раньше. Сегодня мы очень многие возвращаются.

Например, из Ингушетии. Я вырос в Старопромысловском районе, учился в университете. У меня очень много родственников и друзей среди чеченцев. Практически у меня все связано с Грозным. Я много работал в Надтеречном районе. Очень надеюсь, просто уверен, что Грозный в ближайшем будущем станет одним из самых красивейших городов на Северном Кавказе.

- Вы учились в одной школе с Д. Дудаевым, Р. Аушевым. Вы были с ними знакомы?

- Да, мы были знакомы. У нас были очень хорошие отношения и в последующее время.

- Как вы думаете, можно ли было избежать войны в Чечне?

- Думаю, что да. В том, что война началась, абсолютно не виноват чеченский народ. В этом виноваты только политики. Это было противостояние уходящего союзного и приходящего российского государства. Чечня стала разменной монетой в интересах политиков. Но я верю, что в скором времени она станет одной из самых процветающих республик Федерации. Экономический потенциал в республике есть. Люди есть, которые умеют и хотят работать. Вот когда перестанут средства массовой информации и отдельные политики насаждать образ чеченского народа, который только умеет воевать, жить в экстремальных ситуациях, все увидят, что чеченцы - очень добрый народ, который соскучился по миру и работе.

- Война с фашистской Германией длилась четыре года. Вторая чеченская война идет уже пятый год. Как вы думаете, не слишком ли долго идет война в маленькой республике?

- Никакая война, никакая политика, никакие ценности, никакие политические амбиции не стоят жизни одного человека. Конечно, люди устали. Я думаю, что для окончания войны нужен внутричеченский диалог. Сейчас в Чечне надо разговаривать с людьми, начиная от самых молодых, заканчивая самыми старыми. Несмотря на тяжелую ситуацию в Чечне, есть и положительные стороны. Меня очень радует тот факт, что в Чечне открылись и работают, по моим данным, 500 школ. То, что республика начала со школ, очень правильно. Двадцать семь средних специальных заведений. Восстанавливаются дошкольные учреждения, жилье. Это очень важно для нормализации и стабилизации обстановки в Чечне. Я желаю Чечне, чтобы именно этот процесс продолжался. Я уверен, что вскоре мы все соберемся и устроим большой ловзар по поводу окончания тяжелого времени в Чечне.

Опубликовано 10 декабря 2003 года