Московская пресс-служба пробивала блокаду

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Когда я сказала своей сестре Ларисе, что хочу написать о работе московского абхазского пресс-центра в дни грузино-абхазской войны, она тут же посоветовала:

- Надо начать с Валентины Григорьевны. Если бы не ее усилия, связи этой семьи, было бы очень сложно. Она столько делала, столько старалась!

Валентина Григорьевна - супруга абхазского советского писателя Георгия Дмитриевича Гулиа, мать Татьяны и Георгия (Жоры) Гулиа. Когда началась война, Татьяна бросила свою основную неплохо оплачиваемую работу по специальности и занялась пробиванием информации о войне и многими другими делами при Абхазском представительстве в Москве. Заодно и ее мама, Валентина Григорьевна, встала в одну с ней упряжку.

Информационную работу в Москве диаспора начала еще раньше: 3 декабря 1989 года вышел первый номер "Алашары" - вестника Московского общества абхазской культуры "Нартаа". "Нартаа" было зарегистрированной организацией, инициаторами ее создания являлись Игорь Ахба (председатель), Вячеслав Чирикба, Юрий Анчабадзе, Вячеслав Бигуаа, Татьяна Гулиа, Лариса Цвижба. Полпредом Абхазии в Российской Федерации Игорь Ахба стал накануне войны, 1 июля 1992 года - Указом В. Ардзинба, а до этого был его помощником, когда Ардзинба был депутатом Верховного Совета СССР. На основе костяка общества "Нартаа" и было создано представительство в Москве и почти в этом составе существует до сих пор.

Газета "Алашара" выходила 1 раз в месяц тиражом до 500 экземпляров, в войну ее переименовали в "Абхазский вестник", чтобы своим названием она несла для русского читателя информационную нагрузку. В ней печатались постановления руководства Абхазии, аналитические статьи, информационные блоки, перепечатки из абхазской прессы. Ответственным редактором был Вячеслав Чирикба. Газета перестала выходить после войны.

Конечно, одна эта маленькая газета не могла пробить информационную блокаду, которая была создана вокруг Абхазии. Нужно было подключать центральную российскую и зарубежную прессу. Поэтому, когда началась война, при представительстве был срочно создан штаб, в работу которого входило несколько важных направлений: пресс-служба (Татьяна Гулиа, Бэлла Кур-оглы, Лада Барцыц, Люда Авидзба, Нана Чамлар, Арсен Джатеж, кстати, адыг, брат его воевал в Абхазии добровольцем); служба гуманитарной помощи для Абхазии, встреча и размещение раненых в московских больницах (Юрий Бантеев, Зураб Адлейба); служба беженцев - размещение, материальная помощь (Валерий Купалба и практически все, особенно женщины, которые находились в Москве).

Игорь Ахба и Юрий Анчабадзе взялись осуществлять политические переговоры, встречи с лидерами партий и движений. Уже 16 августа 1992 года, через два дня после начала войны, Игорь Ахба смог провести первую пресс-конференцию. Но пробить куда-то информацию в первые дни практически было невозможно, просто отказывались ее принимать. И так продолжалось первые полгода. Грузия готовилась к войне и в информационно-идеологическом плане. В некоторых редакциях открыто намекали: вы, мол, куда, грузины все уже купили (эфир, прессу, журналистов).

В ночь на 17 августа из Гудауты в Москву своей семье позвонил Жора Гулиа и сообщил, что Абхазское телевидение смогли вывезти из Сухума, но возвратиться туда он не может, простреливается дорога, попросил из Москвы позвонить в Сухум, где остались его жена и ее родственники, рассказал, что мог, о войне, о ситуации в Абхазии. И наутро Валентина Григорьевна стала обзванивать всех, используя журналистские связи своего мужа, чтобы передать то, что узнала от сына из Гудауты. В ТАСС не приняли ее информацию, но откликнулось агентство Интерфакс. Через знакомых она также вышла на левые СМИ: Ленинградское телевидение, на Александра Невзорова, новостную передачу "600 секунд", и вся передаваемая информация шла в эфир. Через друга семьи Гулиа Юрия Изюмова, главного редактора "Гласности", в этой газете в первые же дни стала печататься правда об Абхазии. Потом Интерфакс - частная компания - напрямую постоянно стала связываться с Жорой Гулиа в Гудауте и брать у него информацию. Это был его первый контакт с Интерфаксом, где он сейчас занимает должности гендиректора отдела информации и заместителя генерального директора агентства в целом.

Что касается Валентины Григорьевны, она продолжала вместе с Татьяной и другими из пресс-службы сидеть на телефонах и день и ночь, и у себя дома, и принимать и передавать материалы. Валентина Григорьевна также помогала в организации митингов, шествий. Рисовала обличающие Шеварднадзе и его госсоветовцев плакаты, шила абхазские флаги. Она кормила пресс-службу и все представительство. Приготовит дома борщ, яичницу, котлеты - Таня все это в кастрюли сложит и в центр везет. Много всякого было.

Кстати, и сейчас, когда я собирала этот материал в Москве и здесь, в Абхазии, мне много рассказывали о телефонистках из Гудауты и Сухума, которые и в войну, и в блокаду прозванивались в Москву. Московской пресс-службе в Москве говорили, что с Абхазией нет связи, и наши начинали нервничать. Но вдруг пробивалась Света Думава, другие телефонистки из Гудауты - и днем, и в полночь. Они помогали распространять информацию, просто были незаменимы в той ситуации. А звонки потом стали поступать и из-за границы. Татьяне Гулиа звонили и домой, и в пресс-службу из США, Голландии, Сирии, Турции, вся кавказская диаспора интересовалась обстановкой. Через них шла информация в СМИ этих стран. Радио "Свобода" стало проявлять определенный интерес, объективно относясь к Абхазии. Позже сами зарубежные агентства стали просить интервью у абхазских лидеров, смягчилась и российская пресса, тогда как раньше даже военную сводку не принимали. Московская пресс-служба добивалась, чтобы была хоть двусторонняя информация: если шла грузинская, то сразу чтобы и абхазская звучала.

В пресс-службе постоянно работали Лиана и Асида Кварчелия, они переводили на английский язык все заявления, другие документы, военные сводки и передавали в зарубежные агентства. Переводами на немецкий занимались Рита Допуа, Рита Ачба.

Пресс-служба в Москве обеспечивала выступления, интервью, комментарии как полпреда в Москве Игоря Ахба, так и руководства, депутатов Абхазии. Она организовывала агентствам массовой информации интервью с Владиславом Ардзинба напрямую или пересылала ему вопросы в Гудауту. Само представительство провело четыре пресс-конференции и дало различным СМИ множество интервью.

Вспоминая об этих днях, Игорь Ахба сказал, что пресс-служба была важным участком в информационно-пропагандистской деятельности. Когда агентства ссылались на абхазское представительство в Москве или абхазское правительство в Гудауте, то такая информация считалась достоверной. Мы смогли в итоге пробить информационную блокаду. Даже Шеварднадзе в конце войны в одном из интервью признал, что грузины проиграли информационную войну, что их "перещеголяли" абхазы.

Кстати, тогда же, в дни войны, выяснилось, как рассказала мне Татьяна Гулиа, что много выходцев из Абхазии - разных национальностей и в разных странах, в том числе в России - работает в СМИ, они сами выходили на абхазов в Москве и передавали объективную информацию.

Легко ли было все это: и информацию передавать, и пикеты, митинги проводить? Конечно, нет. И голодно, и холодно было. И курьезы были. И опасность была. Под видом беженцев в представительство приходили ребята мегрелы, вроде за справками, но чувствовалось, что это разведка. Поэтому стали охранять представительство - вначале свои ребята, потом наняли профессиональных милиционеров. Работали все, конечно, бесплатно. Порой на метро денег не было, умудрялись проскочить мимо дежурных. В снег, мороз в туфельках по Москве ходили, особенно беженцы.

Бэлла Кур-оглы рассказывала: "Я и Галя Казаева оборачивали ноги в целлофановый пакет и обувь надевали. Потом Алик Капш дал денег на сапоги. А одна женщина, Званба, из Звандрипша, давно в Москве живет, сняла с себя полушубок и дала мне. Правда, потом нашлись те, кто сказал, что мы в гуманитарные шубы оделись. Обидно. Помню, в представительстве мы приготовили Сергею Васильевичу Багапш чай, а он сказал, что ему сахара не надо. Потом узнали, что он без сахара чая вообще не пил. А о его оставил для нас. Таких, как он, было больше. Тариэл Аджба, Юрий Бантеев, Мераб Бения, Роман Лазба - они не жалели ни себя, ни своих денег".

Что касается митингов, то чего стоит только тот, что проводили у Московской мэрии вместе... со звиадистами. А когда переговоры должны были состояться в МИДе, с участием небезызвестного Эшба? Он испугался митингующих и шмыгнул в здание, а Какабадзе решил поговорить с "народом", подошел, увидел на вид русскую женщину и спрашивает: "А вы тут что делаете?". "А моя фамилия Гулиа", - отвечает Валентина Григорьевна. И тут на Какабадзе набросились все женщины из Абхазии, стали царапать, за волосы и галстук тащить, пуговиц не оставили, еле он от них сбежал. Впрочем, это известный факт. Главное, что стоявшая рядом российская милиция сделала вид, что ничего не видит, смотрела в другую сторону. А когда Шеварднадзе приехал в Москву на переговоры и у грузинского посольства наши организовали пикет (в этом им помогали различные партии и движения), вдруг с революционными песнями, красными знаменами к пикетирующим присоединились ампиловцы. Это было здорово! А когда Мадону Цвижба, активную участницу митингов и пикетов, охрана не подпустила к Шеварднадзе, она кого-то из этой же охраны обмазала аджикой всей своей пятерней.

Вот так все работали. На Победу.

Работает пресс-служба и сейчас. Сейчас ей легче. Если раньше слово "Абхазия" многих отпугивало, то сейчас для СМИ абхазская тема стала популярной, и через московскую пресс-службу едут в Абхазию журналисты за материалами для своих изданий. Это приятно. Все течет, все изменяется, хотя не без усилий, лишений и страданий.

Опубликовано 11-12 декабря 2003 года