Правозащитники указали на непрозрачность расследований случаев похищений в Чечне

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Материалы дел о насильственных исчезновениях людей в Чечне засекречены, и даже у родственников похищенных нет легальных способов выяснить подробности или добиться эффективного следствия, указали правозащитники. Обращения в международные структуры в этих случаях не дадут результата, констатировали они.

Как писал "Кавказский узел", 23 февраля правозащитный "Проект Памяти" опубликовал документальный анимационный фильм "Ни живые, ни мёртвые" - о людях, ставших жертвами похищений и насильственных исчезновений в Чечне в 2000-х годах.

Формально по многим случаям исчезновений ведется расследование, и родственники пропавших могут выяснить, на какой стадии расследование, делая запросы и обжалуя отказы, сообщил корреспонденту "Кавказского узла" адвокат "Проекта памяти" Григор Аветисян.

"Но есть фактическая сторона вопроса: по расследованиям не происходит ничего. Подавляющая их часть приостановлена либо находится в подвешенном состоянии, материалы засекречены, родственников не информируют. А если обращаться с запросом, то содержательная часть ответа будет ни о чем. Попытки обжаловать бездействие и принудить следствие установить какие-то факты невозможны", - отметил он.

Реально работающего легального способа добиться сведений о пропавших нет, согласился представитель правозащитной организации "Команда против пыток"*.

"Чуть больше шансов, если похищен не чеченец, а житель другого региона, как в деле Максима Лапунова. За счет того, что родственников в регионе, на которых можно воздействовать, в деле не было, и не было других факторов, которые сдерживали бы семью от подачи заявления о пропаже человека, правовой механизм в части его обнаружения сработал, а затем все усилия вместе взятые позволили добиться освобождения Максима. Если мы говорим исключительно о местных жителях [Чечни], то работающих механизмов, можно сказать, нет. Все, что может еще потенциально дать результат - это пиар и шум в медиа, если соотношение цены и выгоды относительно отпустить/не отпустить перевесит в сторону "отпустить". И до сих пор работают деньги: когда покупается информация или похищенный выкупается обратно. Доход от продажи похищенных до сих пор является текущей статьей доходов людей, связанных с местной властью или работающих в ней", - рассказал он.

По словам правозащитника, хотя с формальной точки зрения обращения за международной защитой в органы ООН, принимающие жалобы из России, ничем не отличаются от обращенийв ЕСПЧ, решение этих структур будет не обязательно к исполнению.

"Родственник похищенного или убитого точно так же может обратиться с жалобой. "Выхлоп" от результата рассмотрения такой жалобы, правда, уже будет иной, так как статус, содержание и обязательность исполнения решений этих органов отличается от решений ЕСПЧ", - сказал он.

По его словам, относительно работающим механизмом ООН была Рабочая группа по насильственным исчезновениям, но сейчас работа с ней парализована. "До мая 2023 года (то есть до вступления в мандат спецдокладчицы по России) Россия активно вела коммуникацию с Рабочей группой. После мая все коммуникации относительно России происходят только с участием спецдокладчицы, и Россия заняла следующую позицию: так как мы не признаем ее мандат, то отказываемся от коммуникаций по любым делам, где она участвует. А с мая 2023 это все дела, включая дела Рабочей группы. Поэтому бывшая довольно содержательной работа с Рабочей группой теперь тоже парализована. То есть, если суммировать: обращаться можно, но результата в текущей обстановке ждать не стоит", - сказал представитель "Команды против пыток".

Выход России из Совета Европы существенно ухудшил ситуацию с международными рычагами воздействия на ситуацию с пропавшими, подтвердил Григор Аветисян. "ЕСПЧ был очень эффективным институтом международной апелляции, потому что его решения были обязательны к исполнению и существовала система надзора за их исполнением. Был механизм, и мы, и другие НКО работали над его реализацией. Сейчас этого механизма нет, а другие не могут сравниться с ним по эффективности. К примеру, решения органов ООН носят рекомендательный характер и не обязательны к исполнению", - отметил адвокат.

По его словам, сейчас НКО надо сосредоточиться на том, чтобы требовать от России исполнения тех решений, которые приняты ЕСПЧ до выхода России из Совета Европы. "Это должно выноситься на все площадки, где присутствует Россия. Поскольку если эти решения не будут выполнены (что предполагает пакет законов, принятый Госдумой летом 2022 года), это будет серьезный удар по защите прав человека и ее девальвация", - заявил он.

Аветисян также отметил, что родственникам пропавших крайне необходима психологическая помощь, но она не оказывается. "Есть решение ЕСПЧ по делу 2012 года "Аслаханова и другие против России", которое рассматривает исчезновение как трагедию для родственников, когда семья лишается возможности совершить погребение, оплакать. Это рождает феномен продолжающегося состояния стресса, и для решения этой проблемы необходимо вмешательство государства, но нигде в России (а не только в Чечне) подобные услуги не предоставляются", - сообщил он.

Родственники похищенных, как правило, не хотят верить в то, что родственник не вернется, добавил представитель "Команды против пыток". "Вера в то, что похищенный родственник "трудится где-то на севере", "содержится в какой-то колонии" и так далее, дают некое облегчение в психологическом аспекте восприятия действительности. Нередки случаи, когда, даже зная о гибели похищенного, родители отказываются верить в это, говоря всем, что сын/дочь вернется", - сказал он.

Какой-либо целенаправленной программы психологической помощи родственникам похищенных в Чечне не существует, подчеркнул правозащитник. "Это закономерно, так как похищения совершаются сотрудниками правоохранительных органов либо людьми, приближенными к местной власти, а людей, которые хотят и могут помочь таким людям, из республики выдавливают. До 2014-2016 годов  в республике квалифицированными психологами, привлекаемыми правозащитными организациями, оказывалась психологическая помощь жертвам домашнего насилия, и можно было обратиться к ним за помощью и родственникам похищенных. Сейчас такой возможности нет. Обратиться за психологической помощью в профильные организации за пределами региона родственники имеют возможность, но не всегда это могут сделать по разным причинам: незнание о таких организациях, недоверие к психологам, нежелание делиться с незнакомым человеком, нежелание признавать психологическую проблему и так далее", - рассказал он.

Похищения воспринимаются чеченским обществом так же тяжело, как депортация 1944 года, "а может быть и хуже", заметил политолог кавказовед Руслан Кутаев. "Когда было выселение, выселяли всех, все были друг у друга на виду. А эти похищения, убийства, преследования - они могут быть обращены на любого, и непонятно за что. Так что по своей тяжести и боли эти похищения не лучше, если не хуже депортации", - сказал он корреспонденту "Кавказского узла".

Напомним, за годы контртеррористической операции в Чечне и правления Рамзана Кадырова в республике пропали тысячи людей, но Россия не принимала мер по расследованию их исчезновений, заявили в сентябре 2023 года в своем докладе правозащитники Олег Орлов* и Александр Черкасов. Они призвали ОБСЕ принять меры для расследования похищений, в частности, учредить международный суд по преступлениям против человечности в Чечне.

Только за вторую чеченскую кампанию жертвами насильственных исчезновений стали до 5000 человек, а за последние 30 лет на Северном Кавказе исчезло около 8000 человек. При этом случаи наказания силовиков единичны, а их безнаказанность приводит к воспроизводству подобных преступлений, отметили в августе 2023 года участники дискуссии "Похищения и насильственные исчезновения на Северном Кавказе".

* включена в реестр иностранных агентов.

** деятельность компании Meta (владеет Facebook, Instagram и WhatsApp) запрещена в России.