Я - свидетель по делу Закаева. Часть первая

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Продлившиеся три дня - с 9 по 11 июня - слушания по вопросу об экстрадиции в Россию Ахмеда Закаева, представителя президента мятежной Ичкерии Аслана Масхадова, не принесли результата. Суд отложил слушания до 30 июня. Некоторые наблюдатели поспешили объяснить этот перерыв предстоящим 23 июня визитом в Великобританию Владимира Путина - уверенности в положительном для Российской Федерации решении вопроса нет, зачем огорчать дорогого гостя.

Впрочем, есть и более прозаическое объяснение: российская прокуратура берет тайм-аут. Пока в суде были заслушаны только свидетели, вызванные адвокатами Закаева, - российская сторона ни одного свидетеля не представила и не заявила. Более того - свидетелям не задавал вопросы британский прокурор, представляющий в суде прокуратуру российскую: последняя, ссылаясь на неготовность, даже ходатайствовала о переносе слушаний. Теперь показания свидетелей будут пересланы в Москву и можно будет хорошо подготовиться - к чему?

Сегодня "Полит.ру" публикует "путевые заметки" одного из свидетелей по делу Закаева, сотрудника международного общества "Мемориал" Александра Черкасова.

Путевые заметки

Я - свидетель по делу Закаева. Часть первая

На прошлой неделе в Лондоне проходили судебные слушания по делу о выдаче России Ахмеда Закаева, представителя президента мятежной Чеченской республики Ичкерия Аслана Масхадова.

Автор, член правления международного общества "Мемориал", вызванный в суд в качестве свидетеля, оказался тут, кажется, единственным "простым человеком". Здесь было "каждой твари по паре". Два бывших спикера российского парламента - Иван Рыбкин (говорил) и Руслан Хасбулатов (молчал). Два депутата Госдумы - Сергей Ковалев и Юлий Рыбаков. Два известных журналиста - Андрей Бабицкий (давал показания) и Анна Политковская (писала). Корреспонденты двух российских каналов, НТВ и ТВС, дежурили у парадного подъезда - в зале суда съемка запрещена. Там сидели двое короткошерстных журналистов, в перерывах сообщавших по телефону о том, что-де ход суда свидетельствует об общем нежелании британской стороны выдавать Закаева.

Ход суда свидетельствовал, скорее, о нежелании российской стороны Закаева получить. Наша родная прокуратура не только не представила своих свидетелей, но и не представила вопросы к свидетелям защиты.

Качество же материалов, положенных в обоснование выдачи, ставит вопрос об их жанре. Если это сценарная заявка на оплаченный Госкомитетом по печати и информации сериал, вроде "Мужской работы", тогда - пожалуйста, проканает. Оказывается, в январе 2000-го в блокированном Грозном Закаев вместе с Андреем Бабицким не только стреляли в российских солдат, но также печатали фальшивые доллары, торговали оружием и наркотиками. Наркотики получали из Пакистана через аэропорт Нальчика, куда выезжали, надо полагать, через позиции окружавших город российских войск. Вероятно, им же и продавали? Весь этот бред - показания, полученные прокуратурой у арестованной зимою 2000-го женщины, предназначавшиеся для "дела Бабицкого". Туда они не попали - обвинение, видимо, постеснялось представлять столь грубо сфабрикованную фальшивку в российский суд. В суд британский материалы с фамилией "Закаев" направляли, видимо, в такой спешке, что на содержание не взглянули.

Автора допрашивали по эпизоду о похищении двух священников. Первоначально, когда Закаев еще был в Дании, прокуратура утверждала, что Закаев их расстрелял. Каково же было удивление датских журналистов, когда один из священников начал давать интервью направо и налево. В общем, не двоих, и не расстрелял, и не Закаев.

И так далее, и так далее, и так далее.

В расположенном по соседству с судом театре Ковент-Гарден давали классический мюзикл "Моя прекрасная леди" по Джорджу Бернарду Шоу - сказку о том, как простолюдинка-цветочница становится светской дамой; публика была в восторге.

В суде драматурги из прокуратуры пытались поставить нечто обратное: Закаев, актер, игравший в театре положительных милиционеров, становится во главе вооруженного мятежа, возглавляет банду под названием "Юго-западный фронт" и лично убивает уйму народу, совмещая обязанности министра культуры с ролью рядового боевика, палача, расстрельщика. На лицах зрителей застывало станиславское "не верю".

Театральные параллели становятся навязчивыми. Вопрос: известен в театральных кругах, обвиняется в тяжких преступлениях, был выслан из Дании в Англию, не Закаев - кто? Ответ: Гамлет, принц Датский. Закаев его на театре играл.

Сейчас - антракт: слушания возобновятся 30 июня.

Но если отвлечься от абсурдного содержания дела Ахмеда Закаева, нельзя не признать: смысл его чрезвычайно важен. В заштатном суде на Боу Стрит решаются действительно существенные для нас, россиян, вопросы.

Например - была ли в последнее десятилетие в Чечне война, вооруженный конфликт? Или только "разоружение бандформирований" и "контртеррористическая операция", как принято у официальных пропагандистов? По сути, ставится под сомнение право этих наследников Шалтай-Болтая из Алисы в Зазеркалье вкладывать в любое понравившееся слово тот смысл, который заблагорассудится.

Другой вопрос - о современной российской следственной системе: она нормальная, как в Англии - или какая-то особенная? Соответствуют ли уголовные дела со штампом "сделано в России" европейским стандартам?

И третий - а как в России с судом? Можно ли отдавать туда человека, пусть даже, возможно, и виновного, или не стоит?

Можно задавать и другие вопросы о современной российской действительности, которые волею судеб решаются теперь в тесных помещениях суда в центре Лондона.

Ответы на эти вопросы, в силу особенностей английского правосудия, могут стать прецедентом. И уж точно - частью истории. В последнем можно не сомневаться - достаточно оглядеться вокруг и увидеть старый и не стареющий Лондон.

По крайней мере, трехсотлетие города здесь, кажется, уже отпраздновали. С исторических каменных фасадов отмыли вековую копоть от бесчисленных угольных каминов и печей, и город вернул себе нестоящий оттенок, стал если не белокаменным, то светлым. Можно, правда, сожалеть об утрате другого исторического наследия - лондонского смога... Из тех же каменоломен, видимо, берут строительный материал и по сей день, памятники двадцатого века не выделяются на общем фоне.

Новая ротонда в Грин-парке - солдатам из владений британской империи, сражавшимся во Вторую Мировую. В соседнем сквере - старый монумент погибшим от пулеметов в Первую мировую, надпись: "Саул истребил тысячи, а Давид - десятки тысяч".

В переходах и на скамейках - местные бомжи. Они, видимо, не только вернулись из пионерлагерей прилондонского 101-го километра, где их держали во дни юбилея (а разве могло быть иначе?), но уже совершенно отбились от рук. Только этим можно объяснить оставление безответственным клошаром ответственного поста на пересечении Т-образного перехода. Он, как хитрый клерк, имитировал присутствие на рабочем месте - правда, не повесил отсутствующий у него пиджак на спинку воображаемого стула, но сложил одеяло: я-де тут. Его точно не возьмут в рассказ Пантелеева "Честное слово". Но и не изгонят другие хоумлессы. И, похоже, не отправят в работный дом. Англия - добрая.

Англичане, думаю, стерпят эту иронию, как переживет сравнения с "третьим Римом" Лондон, основанный легионерами Рима первого. Все в этом городе происходит на фоне истории, с нею сравнивается и сливается, приобретая дополнительную значимость, значение и смысл.

Опубликовано 16 июня 2003 года