Референдум по конституции в Чечне не был ни свободным, ни справедливым; официальные результаты не заслуживают доверия

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Согласно официальным результатам Центральной избирательной комиссии Чечни, 89.48% чеченских избирателей приняли участие в конституционном референдуме 23 марта 2003 г., и 95.97% проголосовавших поддержали проект новой конституции, в соответствии с которой Чечня остаётся частью Российской Федерации.

"Тем не менее, весь процесс составления проекта новой конституции и организации референдума стал почти вершиной беззакония и манипулирования волеизъявлением народа в выборной практике за весь пост-советский период", - заявил Арон Роудз, исполнительный директор Международной Хельсинкской Федерации по правам человека (МХФ), который в составе делегации МХФ, включающей Ульриха Фишера (Хельсинкский комитет Германии и вице-президент МХФ), Бриджит Дюфо (заместитель исп. директора МХФ) и Владимира Вайсмана (МХФ, координатор проекта), собирал информацию о референдуме от местных правозащитных групп в этом регионе.

Независимые наблюдатели, в том числе и международные журналисты, отмечали крайне низкую активность избирателей. МХФ считает официальные результаты крайне сомнительными, принимая во внимание данные независимых исследований общественного мнения накануне проведения референдума, которые свидетельствуют не только о неприятии предложенной конституции гражданами республики, но также об их нежелании принимать участие в референдуме по причинам отсутствия гарантий безопасности и недоверия ко всему процессу.

Кампания запугивания

МХФ, "Мемориал" и другие правозащитные организации утверждают, что необходимые для проведения свободного и справедливого референдума условия, гарантирующие безопасность и предусматривающие открытое общественное обсуждение проекта конституции, не были созданы, и ставят под сомнение легитимность процесса составления проекта конституции и созыва референдума. Так, например, власти утверждают, что в поддержку проведения референдума было собрано 13000 подписей. Региональным НПО удалось найти лишь одно село, в котором проводился сбор подписей.

В январе и феврале 2003 г. участились случаи убийств и похищений мирных жителей Чечни. "Мемориал" подтвердил, что произошло 59 убийств и 90 похищений людей, что превышает средний показатель за прошедший год. Проведённый "Мемориалом" опрос общественного мнения показал, что две трети опрошенных были против участия в референдуме, поскольку не видели смысла проводить голосование "в условиях войны". Другой независимый опрос организации "Эхо войны" показал, что три четверти населения собирались бойкотировать референдум.

Чеченский народ подвергся мощной официальной пропаганде, названной одним местным исследователем "психологической пыткой", обещающей продолжение насилия и войны в случае непринятия проекта новой конституции. Поступили сообщения о том, что некоторые районы Чечни подвергались артиллерийскому обстрелу накануне референдума (Старая Сунжа, Октябрьский район и 6 микрорайон), а также в день референдума (Серноводск).

Местные администрации угрожали населению штрафами в случае отказа прийти на избирательные участки. Студентам университета грозились не выставлять оценки, а преподавателей лишить рабочих мест. Во многих районах Чечни людям обещали выплатить компенсации за разрушенную собственность, если они проголосуют в поддержку новой конституции.

Министерство юстиции Российской Федерации издало предупреждение неправительственным организациям Чечни и Ингушетии, запрещающее им проводить кампании в отношении референдума. Когда Беслана Гантамирова, министра Чечни по информации и СМИ, попросили упростить доступ группам гражданского общества к телеэфиру, он ответил: "Только через мой труп". Граждан, митингующих против референдума, фотографировали и запугивали российские и чеченские чиновники.

Вынужденным переселенцам из Чечни, проживающим в Республике Ингушетия, угрожали отменой пособий, включая гуманитарную помощь, в случае отказа от регистрации в списки для голосования.

День референдума

Тогда как официальные источники заявили о том, что почти 90% избирателей приняло участие в голосовании, опрос, проведенный "Мемориалом" показал, что 80% респондентов были настроены против проведения референдума. Ни один из наблюдателей, опрошенных МХФ, не отметил значительного числа участвующих в референдуме в каком-либо густо населенном районе Чечни. Один наблюдатель, который проводил мониторинг событий дня референдума в Грозном, сообщил, что в этот день улицы были более пустынны, чем обычно, т.к. жители опасались проявлений насилия, а на избирательных участках присутствовали лишь российские солдаты и чеченская милиция. Сообщается, что целые селения бойкотировали референдум, тогда как некоторые, особенно небольшие горные поселки южных районов, участвовали в голосовании при подавляющем военном присутствии.

Организация референдума, включая доставку бюллетеней на избирательные участки и их сбор, лежала на российских военных. Кроме того, военные плотно окружили селения Товзень и Махкеты и вынудили жителей прийти на избирательные участки. В 4 часа утра в день референдума в селе Побединское сотрудниками ФСБ был застрелен местный общественный деятель Рухман Быкыев, 1969 года рождения. Быкыев был похоронен в тот же день, и жители пяти деревень пришли на его похороны, вместо того, чтобы отправиться на избирательные участки.

Кампания в поддержку конституции продолжалась и в день референдума, что противоречит российскому и чеченскому законодательству. МХФ получила множество сообщений о попытках увеличить число участников голосования. Члены избирательных комиссий открыто говорили наблюдателям о фальсификации результатов с целью увеличения числа голосующих. МХФ получила сведения о голосовании членов избирательных комиссий за других граждан. Один иностранный журналист нашел возможность проголосовать лично, предъявив лишь свой французский паспорт.

Местные радиостанции, контролируемые государством, сообщали о длинных очередях у избирательных участков, однако, по словам наблюдателей, они были почти пустыми в течение всего дня голосования. Многочисленные источники отмечали, что людей автобусами доставляли к различным избирательным пунктам с целью своевременно создать впечатление о высокой избирательной активности населения у международных наблюдателей референдума, большинству которых удалось приехать в Чечню в составе туристических групп, тем самым придавая положительную окраску их наблюдениям.

Несмотря на давление, активность чеченцев, находящихся на территории Ингушетии, оказалась на низком уровне. Согласно данным наблюдателей в палаточных лагерях, количество проголосовавших не превысило 3500 человек из возможных 54000.

Не было прозрачности при подсчете результатов голосования; при отсутствии гражданского контроля ничто не препятствовало явной фальсификации результатов.

После референдума

МХФ серьёзно обеспокоена возможностью преследований по отношению к тем гражданам, которые выступали против проведения референдума и отказались от участия в нем, либо проголосовали против проекта конституции.

МХФ также выражает обеспокоенность тем, что результаты референдума будут использованы в качестве доказательства нормализации ситуации, что послужит предлогом для возвращения в Чечню вынужденных мигрантов, в основном из соседней Ингушетии, покинувших республику из-за отсутствия гарантий безопасности.

Более того, МХФ обеспокоена тем, что создание образа "нормализации" обстановки заставит международное сообщество, в особенности западные государства, пересмотреть свои относительно позитивные настроения в отношении чеченских беженцев, вынуждая из вернуться назад в Чечню или в Россию, тогда как условия жизни по их возвращении совершенно неприемлемы на всей территории Российской Федерации.

Несмотря на то, что некоторые международные организации и национальные правительства рассматривают результаты референдума как "шаг вперед", МХФ полагает, что необходимость мониторинга нарушений прав человека в Чечне международными организациями сегодня еще более актуальна, чем прежде.

Опубликовано 28 марта 2003 года