А. Масхадов: "Война закончится тогда, когда уйдут те, кто пришел с войной"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Интервью президента ЧРИ А. Масхадова корреспонденту газеты "КоммерсантЪ"

С начала военных действий в Чечне прошло 3,5 года. К чему привела эта война? Можно ли говорить о том, что российские войска взяли республику под контроль?

Чеченскому народу эта война принесла колоссальные потери. Прежде всего, более ста тысяч убитыми. С лица земли стерты десятки населенных пунктов, разрушения коснулись всех сел и городов, можно сказать, каждого дома в республике.

Около полумиллиона чеченцев разъехалось по всему миру, спасаясь от войны и преследований. Большинство чеченцев лишено всего имущества, живет впроголодь.

Конечно, на этой войне есть другая сторона. Я имею в виду агрессоров. Они считают, что добились многого. Могу сказать, что зачинщики войны добились того, что в другие времена им и не могло присниться. Это головокружительная карьера, ворованные и награбленные богатства. Их не волнует, что за всем этим море крови сотен тысяч мирных граждан Чеченской Республики и более двух десятков тысяч российских солдат.
Что касается контроля, то российские войска, как и сто-двести лет назад, контролируют только то место, где они дислоцируются. Для чеченцев российский солдат-контрактник - это враг, агрессор, каратель и оккупант. Под этим врагом горела и будет гореть земля.

Недавно агенство Чеченпресс сообщило, что Вы провели совещание в Гудермесе и посетили Грозный. Так ли это? Есть ли у Вас возможность передвигаться по Чечне?

Я не знаю, доводилось ли Вам наблюдать, когда кто-то из высоких должностей оккупационного командования передвигается по Чечне? Это бывает обязательно войсковая колонна с бронетехникой, сопровождаемая с воздуха несколькими вертолетами. Это так происходит, потому что оккупанты боятся моих бойцов. Редко бывает, чтобы какая-либо колонна проходила без подрыва. И в воздухе мы не оставляем им чувства безопасности. Например, за прошлый год было сбито около двадцати вертолетов.

Да, агентство Чеченпресс ничуть не преувеличило. Мне часто приходится пересекать республику, то с юга на север, то с востока на запад и т.д. Мне сложнее назвать те населенные пункты, где я не бывал, чем те, какие я обычно посещаю. Возвращаясь к вопросу о контроле, наши силы контролируют всю республику, за исключением мест непосредственного расположения войск противника. Конечно, свои передвижения я не делаю публичными, чтобы они не сопровождались бомбежками, и чтобы не обрекать к жестокой экзекуции посещенное мною село.

Каковы сегодня силы Чеченского Сопротивления? Насколько они подчиняются Вам?

Я поделюсь с Вами моим наблюдением. Российские информационные источники с самого начала войны на вопрос о количестве остающихся боевиков неизменно называют две-три тысячи. Это при том, что согласно этим же источникам, ежедневно в Чечне уничтожаются в среднем несколько десятков чеченских бойцов, на их языке, конечно, бандитов. Так вот, действительно, в Чечне мы имеем дело с неким постоянным оптимальным числом бойцов, вытекающим из характера и целей этой войны. Для чеченцев эта война является народной. Цель, которую мы преследуем - это остановить войну. На место убитого, раненного или заболевшего тут же становятся другие.

Отвечая на вопрос, насколько, они мне подчиняются, скажу, что чеченская армия состоит из добровольцев, патриотов, лучших сынов народа, вставших на защиту чести, веры и будущего своей Родины. Для наших солдат я представляю собой выбор чеченского народа. Так получилось, что из широкого круга претендентов избрали меня. Чеченские бойцы подчиняются мне так, как в свое время все мы подчинялись Джохару Дудаеву, первому президенту Чеченской Республики. Мои приказы беспрекословно выполняются.

Должен сказать, в республике кроме оккупационных формирований, орудуют еще другие преступные группы. Это кадыровская банда со всевозможными удостоверениями ФСБ, ОМОН, милиции и т.д.; это спецподразделение ГРУ из чеченцев; это уголовный элемент, активизировавшийся в условиях войны и под разными флагами совершающий тяжкие преступления. Любыми способами названные группы сталкивают с нашими бойцами. Убийство чеченцев чеченцами принимают за крупный успех и всячески поощряется. К сожалению, мы не в силах должным образом противостоять этому.

Сколько еще может продлиться эта война?

Конечно, я хотел бы, чтобы она закончилась как можно быстрее. Война закончится тогда, когда уйдут те, кто пришел с войной. Я уверен, что у нашего конфликта нет силового решения.

Что Вы можете сказать о намеченном на 23 марта референдуме по проекту конституции Чечни? Какого результата Вы ожидаете?

Это примитивный, хамский фарс. Это издевательство над народом. Никакого референдума не будет, но будут объявлены заведомо заготовленные результаты. Это мы пережили в декабре 1995 г., когда также хамски разыграли спектакль с выборами главы республики. Поведение Москвы понятно и предсказуемо в подобных ситуациях. Немножко огорчает позиция некоторых международных организаций, пошедших на поводу у России. Они отлично понимают, что на референдуме должен быть выбор, т.е. альтернативное предложение. Это если закрыть глаза на наши выборы в 1997 г., признанные этими же институтами, и на то, что в Чечне ежедневно ведутся боевые действия. Говорить о двойных стандартах - значит, ничего не сказать. По-моему мнению, мы сталкиваемся с настоящим расизмом. Чеченцы объявляются ущербными, исключением из правил. Мы с этим никогда не смиримся.

Будут ли бойцы Сопротивления как-либо препятствовать проведению этого референдума?

Как можно препятствовать тому, чего на самом деле не будет? 23 марта для бойцов Сопротивления будет обычным днем продолжающейся войны. Что им удастся в этот день сделать, больше или меньше, чем в другие дни, посмотрим. Война будет продолжаться, пока последний оккупант не покинет республику.

Если, как обещал Владимир Путин, в конце этого года пройдут в Чечне выборы президента, намерены ли Вы в них участвовать?

Путин может обещать что угодно, но что будет в Чечне в конце года, навряд ли кто из смертных знает. Я уверен, начиная войну в 1999 г., Путин не предполагал, что она будет затяжной. Помнится, говорилось о считанных неделях и месяцах, а прошло, как Вы в начале сказали, 3.5 года. Если Путин еще способен испытывать ответственность за будущее России, ему следует подумать, как реально закончить эту бессмысленную бойню.

Срок Ваших президентских полномочий истек в январе 2002 года. Насколько легитимным сейчас может считаться Ваше правительство?

Мое правительство легитимно в той же степени, что и в 1997 г. после выборов. Вы правы, по нашей Конституции срок президентских полномочий истек в январе 2002 г. Однако, эта же Конституция предусматривает продление этих полномочий, если в республике не будет условий для проведения очередных демократических выборов. С началом войны наш парламент принял на этот счет соответствующее постановление. Кстати, с таким же явлением мы столкнулись и в ходе первой войны, когда полномочия президента Дудаева истекали в 1995 г. Парламент их продлил, а в 1996 г. российская власть именно с правительством Дудаева подписывала ряд межправительственных соглашений. Так что, полномочия моего правительства легитимны до очередных выборов в соответствии с Конституцией ЧР, принятой в 1992 г.

Недавно ФСБ заявила о Вашей причастности к теракту в "Норд-Осте" и о Ваших связях с международным терроризмом. Что Вы можете сказать по этому поводу?

Наверное, я повторюсь, так как несколько раз высказывался по этому поводу. Заявление ФСБ о моей причастности к трагедии в " Норд-Осте" - это полный бред. И я, и мой представитель Ахмед Закаев выступили по этим событиям. Террор - не наш метод. Мы никогда не ставили перед собой задачи, которые можно достичь террористическими акциями. Защита Отечества - это благородное дело. С другой стороны, захват заложников в Москве - это прямое следствие действий всех силовых структур России в Чечне. В данном конкретном случае и заложники, и захватившие их чеченцы являются жертвами бесчеловечной войны, которая ведется против чеченского народа с целью его повторного порабощения. Цели, которые на международной арене преследуют международные террористы, и которые преследуем мы - диаметрально противоположны. Международные террористы добиваются неких сфер влияния, мстят за утраченные позиции, вредят соперникам, сеют хаос и т.д. У чеченцев запрос только в одном, чтобы нам дали жить. В международной сфере мы апеллируем к международному праву, международному сообществу с единственной просьбой унять зарвавшихся бандитов, положить конец убийству народа.
Ко мне регулярно обращаются с предложениями перенести боевые действия на территорию России. На первый взгляд, это действительно заманчиво, т.е. ты относительно свободен в своих действиях, а любое движение с твоей стороны или со стороны противника - это ущерб твоим врагам. Наши бойцы говорят, пусть они бомбят свои города и деревни. До сих пор мои контрдоводы оказываются убедительнее. Их очень много. Назову лишь несколько.

Первый в том, что мы не ставим задачу победить Россию или ее армию. Это из области фантастики.

Второй, Чечню кругом окружают братские народы: дагестанцы, ингуши, кабардинцы, осетины. Любая наша боевая операция на их территории - это страдания и разрушения для наших братьев. Я лично знаю руководителей всех Северо-Кавказских Республик, знаю, что они против этой войны, хотя сделать ничего не могут. В общем, такого рода размышления. Мое убеждение в том, что в Москве рано или поздно кто-то должен понять бесперспективность войны в Чечне, понять ее разрушительное воздействие на Россию.

Какого результата Вы ожидаете в деле об экстрадиции в Россию Ахмеда Закаева?

Без широкого комментария, я не думаю, что Ахмеда экстрадируют в Россию. Я точно знаю, что к инкриминируемым преступлениям он не имеет никакого отношения. Деятельность Закаева с1994 года носит публичный, политический характер. Ему, как и всему нашему народу, война навязана. И Дания, и Англия являются странами с устоявшейся независимой судебно-правовой системой. Насколько я себе могу представить, правительство Англии не сможет принять решение, исходя из политической целесообразности, нарушая при этом закон.

Верите ли Вы в возможности начала переговоров с Россией? Кто уполномочен вести их с Вашей стороны?

Конечно, я верю, я надеюсь. Изначально я заявлял, что все вопросы взаимоотношений между РФ и ЧРИ разрешимы за столом переговоров. Но они абсолютно не разрешимы на поле боя. Мы готовы к переговорам без предварительных условий. Выбор за Москвой. Все войны заканчиваются, и нынешняя не будет исключением. Я не исключаю, что Россия и без переговоров уйдет из Чечни, как в свое время СССР ушел из Афганистана. Впрочем, уход из Афганистан не лучший пример. Поживем, посмотрим. Хочется верить в лучшее. А уполномоченным для ведения переговоров с Россией остается Ахмед Закаев. Все дело в том, что вести переговоры в одностороннем порядке невозможно, хотя наши оппоненты пытаются доказать обратное. То они и войну заканчивают, игнорируя противника, а сейчас и мирный процесс через референдум замыслили, также автономно.

Если такие переговоры начнутся, чего будет добиваться чеченская сторона?

Если переговоры все-таки начнутся, наша цель - это мир и гарантии безопасности чеченского народа. Пусть никто никого не пугает словом "независимость". Мы - реалисты и отдаем себе отчет в том, что быть абсолютно независимым ни от кого не может никто. Если переговоры состоятся, то мы убедимся, какое безумие вести войну, когда по всем вопросам можно найти взаимоприемлемые и взаимовыгодные решения. Мое впечатление такое, что чеченцы воюют из-за отсутствия выбора, а русские - просто ради войны без реальных причин.

Опубликовано 26 марта 2003 года