Юристы указали на необоснованность претензий силовиков к студенту из Майкопа

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

В случае с извинениями адыгейского студента за репост мема о панике правоохранители неверно интерпретировали законодательство о распространении недостоверной информации, считает директор Центра защиты прав СМИ Галина Арапова. Сообщение, которое привлекло внимание силовиков, не содержит заведомо ложных сведений, утверждает директор правозащитного центра "Сова" Александр Верховский.

Как писал "Кавказский узел", 9 апреля студент из Майкопа Артем Логунов опубликовал в чате Telegram-канала "Нетипичная Адыгея" видео с извинениями за репост шутки, сделанный на фоне пандемии коронавируса. Извинениям предшествовала "профилактическая беседа" с сотрудниками Центра "Э", рассказал майкопский студент Артем Логунов.

В законодательстве нет такого понятия как фейк, и оно вводит в заблуждение граждан и сотрудников полиции, отмечает директор Центра защиты прав СМИ Галина Арапова. Мнение о том, что российское законодательство предусматривает наказание за любые фейки, не соответствует действительности, так как в законе речь идет об опубликованной дезинформации, подчеркнула она.

"Даже на международном уровне юристы выступают категорически против применения этого слова (фейк), потому что правоохранители за него начинают цепляться... и привлекать всех за любой непроверенный опубликованный факт", - сказала Арапова.

В статье 13.15 КоАП РФ (злоупотребление свободой массовой информации, - прим. "Кавказского узла") речь идет о распространении недостоверных сведений под видом достоверной информации, что может создать угрозу благополучию, здоровью населения, его имуществу, дестабилизировать работу транспортной, социальной, банковской инфраструктур.

Пункты 9 и 10 этой статьи говорят о том, что ответственность наступает за распространение в средствах массовой информации и в интернете заведомо недостоверной общественно значимой информации под видом достоверных сообщений, создавшей угрозу причинения вреда имуществу или угрозу массового нарушения порядка или общественной безопасности, отметила Арапова. При этом информация должна быть заведомо недостоверная: то есть человек заранее знает, что он распространяет неправду. Для граждан за это предусмотрен штраф от 30 тысяч до 100 тысяч рублей. Часть 10 статьи применяется, когда информация уже повлекла создание помех, проблемы с организацией жизнеобеспечения, транспортом, социальной инфраструктурой в регионе или в стране, указала Арапова.

По ее мнению, публикация студента из Адыгеи, за которую он публично извинился, не подпадает под действие этой статьи. "В тексте о том, что папа работает в ФСБ, и они поехали за продуктами, нет ничего, что могло попасть под административную статью. Мы не знаем, что был за мем, у нас есть только текст чужого поста, который парень разместил у себя. Для того чтобы к нему были претензии, надо доказать, что он знал о недостоверности этого текста и все равно его распространил, а также то, что он понимал, что это вызовет панику у населения", - сообщила Арапова. Молодой человек даже не задумывался над достоверностью сведений чужого репоста, которым он поделился на своей странице, уверена она.

"Все это решается в судебном порядке. Полиция составляет протокол, а мировой судья принимает решение. Это не компетенция Центра по противодействию экстремизму, видимо, их подключили, потому что в посте упоминается ФСБ. Хоть парень и не дает комментарии о вынужденном характере своих извинений, мы понимаем, что если вызвать 19-летнего мальчишку в Центр по противодействию экстремизму, поговорить с ним, он испугается", - считает Арапова. Вызов в полицию и профилактическую беседу можно расценить как давление, тем более что в репосте нет состава административного правонарушения, считает она.

По мнению Араповой, практика извинений за публикации в соцсетях стала распространяться на Кавказе. "Это уже не первый случай, когда за пределами Чечни начинают правоохранительные органы тревожить людей, которые потом извиняются за распространение какой-то информации. Мне кажется, они взяли нехороший пример с Рамзана Кадырова. Ни извинения, ни беседы не предусмотрены законодательством. Если силовики считают, что есть нарушение, то надо составлять протокол, предавать в суд, дать возможность человеку защищаться с помощью юриста", - считает Арапова.

Она уверена, что если публичное извинение появилось в сети, значит, на молодого человека было оказано давление. Публикация может нанести какой-то вред, если человек авторитетен, если это популярный блогер, а не обычный студент, отметила она.

"Это, конечно, принуждение... Это такая мягкая цензура, таким образом заставляют людей не обсуждать это публично. Возможно, они действительно боятся паники", - отметила Арапова. Проводить профилактические беседы с гражданами полицейские имеют право, но они не должны заканчиваться публичными извинениями. Арапова также не верит, что студент решил извиниться сам.

Директор правозащитного центра "Сова" Александр Верховский также считает, что студент из Адыгеи не сообщил в своем репосте никаких заведомо ложных и недостоверных сведений.

"Возможно, первый парень соврал заведомо про своего папу, но ничего неправдоподобного в этом сообщении нет. Мало того, ни к какому социальному взрыву оно не приведет. Главное, что оно не является заведомо недостоверным сообщением, потому что у того человека, который это перепостил, не было никаких оснований думать, что автор поста соврал", - считает Верховский. Он отметил, что любого гражданина можно вызвать в полицию на профилактическую беседу, но от нее можно отказаться, потому что это не процессуальные действия.

"Это обычная практика - профилактическая беседа, но извиняться после - этого лишнее. Если было бы сообщение, которое могло вызвать панику ... это было бы разумным поведением полиции. Не похоже, что репост этого сообщения может вызвать массовый поход в магазин за продуктами", - считает Верховский. Он также полагает, что молодой человек не сам додумался до публичных извинений, а его принудили.

"Бывают случаи, когда полиция выписывает письменное предупреждение, но это, видимо, не тот случай. Скорее всего, они по-человечески хотели поговорить, но перестарались", - считает Верховский.

Он также указал на несовершенство законодательства о фейках, что позволяет трактовать его по желанию полицейских. "Довольно смутная формулировка оставляет у полицейского или у следователя непонятное ощущение, что что-то запрещено... кажется, что вообще все запрещено. Полицейские вынуждены самостоятельно это как-то интерпретировать", - заключил Верховский.