Жизнь среди руин Грозного. Кремль возит журналистов в Чечню, чтобы показать, что республика возвращается к нормальной гражданской жизни. Но является ли ночной минометный огонь нормальным явлением?

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Единственный телеканал в Чечне, находящийся под контролем государства, передает розовую картинку возвращения нормальной жизни в разрушенную войной республику: восстановление домов, коммунальных услуг и население, с энтузиазмом воспринимающее мирный план, составленный Кремлем.

Однако за камерой некоторые из телеработников рассказывают совершенно другие истории. Как и многие якобы промосковски настроенные чеченцы, которых мы встретили во время организованной и контролируемой российскими военными поездки по Грозному, работники телевидения говорили, что суровые меры безопасности, предпринимаемые российской стороной, и ночная активность боевиков делают жизнь среди руин чеченской столицы далекой от нормальной.

Даже в присутствии лиц с российской стороны, отвечающих за безопасность, некоторые чеченцы шепотом рассказывали о своих родственниках и друзьях, пропавших после задержания на российских контрольных пунктах, называемых блокпостами, которые находятся на каждом значимом перекрестке. "Нет даже самой элементарной безопасности. Люди не уверены даже в том, что они будут живы завтра", - говорит телепродюсер Рухман Мусаева.

Грозный, когда-то прекрасный город с миллионным населением, расположенный у подножия Кавказских гор, полностью разрушен двумя войнами. В то время, как в его менее разрушенных пригородах еще могут жить несколько сотен тысяч человек, центр города представляет собой руины, груды камней и минные поля. Каждый вечер русские спешили доставить своих посетителей на территорию военной базы в Ханкале до наступления темноты и начала артиллерийского, минометного и пулеметного огня.

Темой состоявшейся на прошлой неделе поездки, которую наши сопровождающие повторяли как мантру, было возвращение порядка в Чечню под российским руководством после десяти лет войны и полунезависимости.

"До возвращения российских войск в Чечню она была территорией, на которой бандиты делали все, что хотели, - говорит представитель регионального оперативного штаба полковник Илья Шабалкин. - Сейчас мы предоставляем все необходимое: пищу, жилье, тепло и безопасность. Российские силы здесь не ведут войну, они проводят специальные, направленные операции по поимке конкретных террористов, преступающих закон".

В заявлениях российской стороны есть доля правды. Даже в наиболее пострадавших районах города есть газ и электричество, открыто несколько школ и больниц, а в центре города восстанавливаются несколько разрушенных зданий. "Примерно в 10 процентах зданий в Грозном проводится какой-либо ремонт, - говорит рабочий одной из строек Руслан Тимуров. - Но он идет слишком медленно. Электричество постоянно отключается, и поэтому нам приходится заканчивать работу в три часа дня, чтобы вернуться домой до темноты. Здесь очень опасно, особенно в нижней части города".

За время войн система водоснабжения Грозного была загрязнена подземной нефтью, и теперь вся вода завозится. Поиск воды для мытья, приготовления пищи и прочих нужд превращается в повседневную борьбу.

Однако все эти проблемы меркнут перед террором, с которым сталкиваются даже пророссийские чеченцы на блокпостах и в ходе зачисток, постоянно устраиваемых российскими силами безопасности. "Моего мужа прошлым летом российские солдаты вытащили из машины, и избили руками и ногами, - говорит Роза Юсупова, старшая медсестра грозненской больницы. - Ему повезло. Многих мужчин из нашей деревни забрали, и они больше не вернулись".

Одним из светлых пятен является Государственный нефтяной институт, в котором обучаются около 300 студентов в надежде, что когда-то цветущая нефтяная промышленность Чечни будет восстановлена. Однако после в общем оптимистичного интервью заместитель ректора Шарпуди Заурбеков, нервно оглядываясь на находящихся в комнате офицеров российской службы безопасности, говорит: "Самая большая проблема заключается в том, что наших студентов постоянно задерживают, когда они идут на занятия или возвращаются домой. Русские говорят, что задержанные подозреваются в подрывной деятельности. Я каждый раз должен лично ехать и вмешиваться. За прошедший год подобное случалось около 15 раз", - говорит он, добавляя: Слава Богу, никто из наших студентов не пропал навсегда".

Проблема сотен, если не тысяч пропавших людей, - самая острая. Сопровождающие нас российские военные, говоря о соображениях безопасности, силой не допустили журналистов к примерно 20-ти стремившимся прорваться к ним пожилым чеченским женщинам, державшим в руках портреты пропавших мужей и сыновей. Одна из женщин, Яхита Бакрыева, позднее пробралась через заслоны военных, сказав, что она хочет, чтобы мир узнал о ее двоюродном брате, Умаре Оздомирове, участнике Чеченского государственного ансамбля народного танца "Вайнах". "Они забрали его на блокпосту у грозненского центрального рынка в июле этого года. Мы обращались в милицию, военную прокуратуру, Красный крест, ко всем, кто мог помочь, однако до сих пор не располагаем о нем никакой информацией. Мы очень беспокоимся за него".

Полковник Шабанов, допуская, что на блокпостах могут происходить "некоторые нарушения" закона, говорит, что жалобы, поданные чеченскими семьями в военную прокуратуру, по большей части являются фиктивными. По его предположению, протестующим женщинам платят деньги боевики. "У нас есть доказательства того, что эти пропавшие по большей части являются боевиками, умершими в боях с нашими силами. А их семьи позже заявляют, что они были арестованы федералами", - говорит Шабанов.

В настоящее время Россия планирует вернуть десятки тысяч беженцев, уехавших за последние три года из Грозного в относительно безопасные лагеря на территории соседней Ингушетии, обеспечиваемые ООН. Для них в Грозном строятся десять "временных центров", хотя правозащитная организация "Мемориал" сообщила, что только половина из них пригодна для проживания. В одном из них, обогреваемом и охраняемом бывшем детском саду, живут около пятисот человек, переведенных в июле из лагеря беженцев, находившемся на севере Чечни, в Знаменском. "Здесь можно жить, но мы хотели бы остаться в Знаменском, где более безопасно, - говорит Нина Абзаилова. - Однако они начали снимать палатки, и всем пришлось уехать". Президент Владимир Путин пообещал, что беженцев не будут возвращать насильно. Российские чиновники вторят его заверениям, однако в их заявлениях есть и резкие высказывания. "Пора ликвидировать в Ингушетии эти места для отдыха боевиков", - заявил Шабанов.

Савдат Калимулиева, еще одна обитательница бывшего детского сада в центре Грозного, опасается за своих троих детей. "Каждую ночь вокруг стрельба и разрывы. Мы не можем спать, мы только жмемся друг к другу в страхе. Я очень боюсь за судьбу своего 16-тилетнего сына. Что, если они его заберут?"

Опубликовано на сайте chechen.org 17 декабря 2002 года