Без права осуждать. Регулярно с гуманитарными конвоями отправляются в Чечню делегаты Международного Комитета Красного Креста

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

С самого момента своего основания в 1863 г. Международный Комитет Красного Креста (МККК) является беспристрастной, нейтральной и независимой организацией, которая действует в районах вооруженных конфликтов, стараясь облегчить страдания людей, испытавших на себе физическое или психологическое воздействие военных действий и направленных против них актов насилия. С началом вооруженного конфликта в Чечне МККК установил и с тех пор поддерживает отношения с Министерством обороны, Министерством внутренних дел, Федеральной пограничной службой и Главной военной прокуратурой Российской Федерации. Об истории и состоянии этого взаимодействия на сегодняшний день рассказали Мишель Минниг - глава делегации МККК в России, Рауль Форстер - региональный делегат по работе с вооруженными силами и силами безопасности (в прошлом - подполковник ВВС Швейцарской Конфедерации, до 2000 г. служил в Генштабе Минобороны) и Раффаелло Мюллер - делегат на Северном Кавказе (капитан запаса Швейцарской Конфедерации, до 1997 г. проходил службу в штабе пехотного полка МО ШК).

- Установление и развитие контактов с силовыми министерствами стало возможным лишь благодаря односторонним инициативам МККК?

Рауль Форстер: Инициатива исходила от нас. Мы подписали с министерствами соглашения о сотрудничестве. Главная задача Красного Креста в данном случае заключалась в том, чтобы поддержать усилия российских силовых ведомств по распространению международного гуманитарного права (МГП). С этой целью нами была выработана трехступенчатая стратегия. Поскольку главная ответственность за выполнение норм МГП, естественно, возлагается на сами силовые структуры, то на первом ее этапе планировалось внедрить МГП в уставы и наставления соответствующих силовых министерств, на втором - начать подготовку инструкторов по МГП, на третьем - организовать ведение работы непосредственно с военными вузами.

В качестве примера можно привести приказ ?360 министра обороны РФ "О мерах по соблюдению норм международного гуманитарного права Вооруженными силами РФ", который действителен на всей территории России. Часть российских офицеров изучала МГП в Италии - в международном институте в Сан-Ремо, а начиная с 2000 года старшие офицеры МО и ФПС проходят соответствующую подготовку на двухнедельных курсах "Сенеж" в Учебном центре Общевойсковой академии ВС РФ. Также МККК проводит среди слушателей военных вузов конкурсы по знанию МГП, победители которых получают путевку в Сан-Ремо - пополнять имеющиеся знания. Например, в этом году победила команда Рязанского училища ВДВ.

Мы поддерживаем тесные контакты с командованием 58-й армии МО, милицией и Внутренними войсками во Владикавказе, с командованием ВВ МВД в Ростове-на-Дону, там же - с академией и учебным центром МВД, постоянно работаем в Ставрополе: институте и учебном центре МВД. Только что начали устанавливать отношения с ОМОНом в Волгограде, в будущем году надеемся открыть класс по преподаванию МГП в Пятигорске. По инициативе российских военных налаживается сотрудничество с комендатурами в Чечне по распространению знаний о МГП среди военнослужащих.

-Как бы вы прокомментировали заявление заместителя главы администрации Чечни Мовсара Хамидова, который сказал, что теракт с захватом заложников МККК произошел потому, что был нарушен существующий порядок работы гуманитарной организации в зоне конфликта - то есть, попросту говоря, конвой передвигался без вооруженной охраны?

Раффаелло Мюллер: Как раз наоборот, в конфликтных зонах (а МККК работает более чем в 60 зонах конфликтов) главный принцип работы МККК - передвижение без всякой охраны, поскольку мы являемся не политической или военной, а гуманитарной организацией, и нас должны уважать все воюющие стороны, участвующие в конфликте. На Северном же Кавказе мы были вынуждены сделать исключение из этого правила, договорившись с МО, МВД, ФСБ, гражданскими властями о том, что иностранные сотрудники МККК из-за риска быть похищенными будут передвигаться по территории Чечни под ограниченной охраной. В то же время мы сошлись во мнениях, что для российских граждан, нанятых на работу МККК, наоборот, безопаснее, если они будут передвигаться без эскорта. В упомянутом вами случае они так и двигались.

- Как у вас складываются взаимоотношения с представителями силовых структур непосредственно в Чечне? Можете ли подтвердить сообщения некоторых СМИ о том, что российские военные на блокпостах якобы берут за проезд взятки?

- В прошлом году у нас было несколько инцидентов, и в принципе это известные факты. К примеру, 29 мая 2001 года наш сотрудник был серьезно ранен военнослужащими одного из блокпостов вследствие того, что те находились в нетрезвом состоянии и возникло некоторое недопонимание. Бывают случаи, когда из-за недостаточного знания МГП у военных людей возникают подозрения, чем мы занимаемся и что находится в наших машинах, - тогда происходят дополнительные проверки, на которые уходит несколько больше времени. Но я гарантирую, что мы никогда никому ничего не платили на блокпостах.

Для того, чтобы обеспечить полную прозрачность и, соответственно, возможность для контроля той деятельности, которой мы занимаемся в Чечне, мы стали составлять и рассылать всем силовым ведомствам подробные схемы передвижения наших транспортных средств, содержащие указания: какая машина, в какой день (а иногда и в какое время), где будет проходить. В таком режиме мы работаем уже 7 лет. Российские власти знают об этом, и их данное положение вещей, похоже, тоже устраивает. Осуществляя контакты с местными военными и гражданскими властями в Чечне, Москве, мы добились серьезного прогресса: уровень взаимного доверия с войсками, которые стоят на контрольно-пропускных пунктах, значительно вырос, и нашим людям проще передвигаться на Северном Кавказе, чем это было где-то 1,5-2 года назад.

- Занимались ли сотрудники МККК в период последней чеченской кампании вывозом раненых боевиков с места боя?

Мишель Минниг: Нет, не занимались. В первую же кампанию, если мы это и делали, то в абсолютно прозрачном режиме и в качестве общей помощи всем пострадавшим на поле боя, не делая различий между боевиками и российскими военнослужащими. Потому, как гласит МГП: "раненому должна быть оказана помощь", а то, что его, может быть, потом арестуют, - дело российского правосудия.

- Какого рода услуги предоставляют сотрудники МККК арестованным и содержащимся под стражей чеченским боевикам?

- Мы не оказываем им никакой юридической помощи, просто смотрим, находится ли конкретный человек в данном месте задержания и соблюдается ли российское законодательство и нормы международного права. В этом случае мы лишь обмениваемся информацией с российскими властями, которые отвечают за содержание этих людей. Что касается письменных посланий Красного Креста, то в них людям разрешается сообщать информацию для своих родственников. Допустим: "Я нахожусь здесь, у меня все в порядке - жив-здоров и так далее". Потом это письмо обязательно читается нами - сотрудниками МККК, затем - соответствующими федеральными властями и только после этого отправляется по назначению. Но пересылка письма таким образом осуществляется лишь в тех случаях, когда почтовая служба не функционирует в нормальном режиме или когда человек не знает местоположение какого-то интересующего его лица. Что касается посылок, то ничего подобного в тюрьму мы им обычно не привозим. В практике МККК есть, конечно, такие примеры, но они не касаются Чечни.

- В России чеченских боевиков считают террористами, разделяют ли эту точку зрения представители МККК? Будете ли вы помогать тем, кто вчера держал в зиндане заложниками ваших коллег, а сегодня, находясь в заключении, вспоминает о гуманитарных правах?

- Причины ведения войны содержатся либо во внутреннем законодательстве государства, либо в Уставе ООН. Но для нас, представителей МККК, как только появляется конфликт сам по себе, не важно, кто воюет в этом конфликте, кто там прав и кто виноват. Важно другое: что есть ситуация конфликта, на которую распространяется международное гуманитарное право. И мы, и российские власти сходимся во мнении, что данное право применимо к ситуации в Чечне - в частности, к раненым, пленным, лицам, сложившим оружие, которые более не являются комбатантами. Далее - в МГП нет определения террориста, там лишь есть определение акта террора. Например, ясно и понятно, что взятие заложников - это акт террора, направленный против принципов международного гуманитарного права. Однако не наша задача требовать наказания этих людей - это прерогатива российских органов правосудия.

Опубликовано 20 декабря 2002 года