Ахмед Гисаев: "Наталья Эстемирова вызывала раздражение власти"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Бывший сотрудник ПЦ "Мемориал" в Грозном, сотрудник Норвежского Хельсинкского Комитета юрист и правозащитник Ахмед Гисаев в годовщину убийства Натальи Эстемировой специально для "Кавказского узла" поделился воспоминаниями о совместной работе с Наташей, рассказал о том, что ее правозащитная деятельность вызывала раздражение власти, связанное с неспособностью подавить сопротивление в Чечне. По мнению А.Гисаева это убийство не может быть расследовано в рамках российской правоохранительной системы: "Правозащитники и независимые журналисты в современной России являются лицами, чья деятельность вызывает ненависть, упреки и раздражение у власти при их жизни, они не имеют право, на естественную смерть, справедливое правосудие".

Июльским утром, 15 числа 2009 года похитили и убили правозащитницу и мою коллегу Наташу Эстемирову. Тот день не предвещал ничего плохого. Мы все, коллектив ПЦ «Мемориал» ждали ее на работе. Это был обычный рабочий день, волнительный и наполненный привычной неопределенностью того, что нас ждет впереди. Откуда и какое государственное ведомство выскажет нам угрозы? Кто и откуда обзовет нас «шпионами Запада»? Однако, смело можно сказать, что похищения и убийства правозащитника никто не ожидал.

Я знаю, мы все знаем, что много написано о том, что и это очередное убийство активистки не расследуется. Я полагаю, что оно даже не может быть расследовано в рамках российской правоохранительной системы, как и не может быть вынесено в этом деле справедливого судебного решения в рамках российского правосудия. Вы спросите почему? – Да потому что, не может убийца сам себя разоблачать. Также как, и не может вынести против себя правовое судебное решение. Человеку свойственно верить в хорошее, на мой взгляд, это очень хорошо. Однако, иллюзорное восприятие, худший проводник в будущее. Люди далекие от правозащитной тематики, вопросов отстаивания свободы слова могут и не знать, что убийства правозащитников и независимых журналистов давно стали визитной карточкой Ельцинско-Путинского правления и их неосталинской политики.

Целенаправленные убийства активистов начались далеко до второй войны в Чечне. Согласно докладу “Частичное правосудие: исследование смертей журналистов в России, 1993-2009”, опубликованному Международной федерацией журналистов Фондом защиты гласности и Центром экстремальной журналистики, в Чечне с 1993-2009 гг. погибло 36 журналистов. В первую военную кампанию эти убийства происходили преимущественно в зонах боевых действии, где для государства легко было обосновать их гибель и придать сами факты забвению. Соблюдая географию своих преступлений против активистов, власти выдерживали своеобразную «этику» своих жертвоприношений. Этим власть имела намерение не допустить выхода «вредной информации» из «зоны наведения конституционного порядка» с одной стороны, и показать всем, что писать о ее преступлениях не есть хорошо, с другой. Предавать гласности информацию, значит подпортить и так, памятую о расстреле «Белого Дома», «демократическую» репутацию Кремля.

Я слышал многократно, что войну с народом нельзя выиграть. Я знаю, что народ нельзя победить. Об этой истине читают лекции в военных академиях. Я полагаю, что именно это явилось катализатором эволюции возрастающего негативного отношения к независимым журналистам и правозащитникам. Раздражение власти, связанное с неспособностью подавить сопротивление в Чечне, дополненное критикой нарушений прав людей на международном уровне, явились факторами жестоких действии против активистов. Разумеется, никто из российских политиков не желал, чтобы в кулуарах Европейских и других международных институтов, продолжали нескончаемо критиковать их грубые нарушения прав жителей Чеченской Республики. Дополнительное раздражение, даже бешенство российских властей, обуславливалось тем, что вопреки утверждениям высшего российского руководства и ими сформированными, по сути, карательно-управленческими органами на местах, война не только продолжалась в Чечне, но и, по запланированной еще в 2002-2005 гг. схеме «лесных» сопротивленцев, распространилась на территории соседних регионов России. Тем самым вырисовалось четкое очертание всекавказского сопротивления. Такой поворот событий лишал инициативы российскую власть, что могло привести к потере всякого контроля не только в Чечне, но и в соседних регионах. Все эти обстоятельства требовали экстраординарных решений от руководства России, способного решить окончательно вопрос так, чтобы гражданскому обществу в России, независимым журналистам и правозащитникам было понятно, где проходит черта между дозволенной и запрещенной деятельностью. Эта черта очень чётко была очерчена в 2006 году в центре Москвы убийством в собственном подъезде Анны Политковской и, особенно, последовавшим цинизмом в расследовании этого убийства, начатым властями, и информационными вбросами, доходящими до откровенных оскорблений убитой.

Власть демонстрирует серьезность своих намерений тем, что за точку зрения, расходящуюся с официальной, она будет карать даже за пределами Чечни или Кавказа, и даже после самой смерти оппонента. Затем 19 января 2009 году последовали убийства Стаса Маркелова и Анастасии Бубуровой. Я хорошо помню заплаканные глаза Наташи Эстемировой в день его убийства и фразу: «и Стаса они убили…». Тяжелый климат в Грозненском офисе Правозащитного Центра «Мемориал». Шок. Наташа поехала в Москву, чтобы участвовать в похоронах убитых.

Вообще, правозащитники и независимые журналисты в современной России являются лицами, чья деятельность вызывает ненависть, упреки и раздражение у власти при их жизни, они не имеют право на естественную смерть, справедливое правосудие и даже память о них подвергается оскорблениям.

После возвращения из Москвы Наташа, на мой взгляд, начала понимать, что российская власть весьма серьезно взялась за любого рода активность по освещению ситуации в области прав людей. Изо дня в день, мы наблюдали претензии власти, недовольной нашей деятельностью. С разных властных уровней раздавались голоса власть имущих, что, якобы, наша деятельность это прямая шпионская работа на Запад. Суть претензии сводилась к тому, что из Чечни должны идти только хорошие новости, которых с каждым днем становилось всё меньше. Похищения, пытки и внесудебные казни – нарушения фундаментальных прав людей объяснялись властью необходимостью борьбы с «террористами». Хотя сами методы, применяемые властью, как правило, были направлены на убийства и устрашение именно гражданского населения Чечни и Севера Кавказского региона. Мы часто выезжали вместе с Наташей в населенные пункты, где власти совершали свои преступления против жителей Чечни. В 2008-2009 гг. начались поджоги жителей домов со стороны сотрудников МВД России по ЧР. Мы фиксировали информацию, на основании которой составлялись доклады. Далее с отменой, так называемого КТО (режима контртеррористической операции), с новой силой начались грубые попрания прав людей. В Ахкинчу-Борзое, в самом центре этого населенного пункта, власти устроили публичную казнь невинного человека, Ризвана Альбекова, а его сына увезли в неизвестном направлении. В городе Грозный была сначала покалечена, потом доставлена для лечения, а затем увезена и убита Мадина Юсупова. Вина последней сводилась к тому, что она вышла замуж не за лояльного к российской власти молодого человека. После ее убийства, сотрудники МВД РФ по ЧР вручили ими же избитым родителям тело девушки, которое запретили осматривать, при этом сожгли их дом в городе Аргун. В тоже самое время, мы обнаружили похищенного Апти Зайналова в больнице села Ачхой-Мартан. Его доставили в больницу для лечения ранений, полученных в ходе его похищения и в результате последующих пыток. Он находился под охраной сотрудников МВД. Наши попытки освободить его, посредством обращения в российские правоохранительные органы, в прокуратуру, привели к тому, что он был вывезен из этой больницы людьми в военной форме, и впоследствии исчез. О его судьбе до сих пор ничего неизвестно. А после личного обращения к межрайонному прокурору Ачхой-Мартана, Юрию Потанину, Наташа Эстемирова сама была похищена и убита…

В этой невыносимой обстановке Наташа повела себя мужественно. Она не обладала никаким компромиссом по отношению к деспотизму, не признавала право сильного и не мирилась с угнетением слабого. В ней сводились лучшие качества человека с одной стороны, и редкостное дополнение ревностного защитника прав людей с другой. Она любила помогать людям. Радовалась их счастью. Сострадала их несчастью.

Ахмед Гисаев, специально для "Кавказского узла"

15 июля 2014 года